Республика Ночь
Шрифт:
– Подчинись воле Хозяина, царевич, – шипело ужасное существо, еще пять минут назад бывшее Шамашем. – Это не так больно, как ты думаешь. Поначалу твое тело впадет во младенческую слабость… Но затем, отоспавшись, ты сам поразишься тому – какие возможности дарит новое состояние. Сомневаешься? Напрасно. Поверь мне – я же твой лучший друг. Просто прикрой глаза на миг… и я все сделаю быстро…
В пасти чудовища щелкнули клыки: этот звук вывел Мардука из оцепенения. У него считанные секунды, чтобы принять решение… Кем стал Шамаш? Перед лицом смерти это не столь важно. Очевидно, его телом и разумом овладели демоны потустороннего мира. О боги, ну почему же, почему он не взял оружие?! Проклятая беспечность… «Ах, что во дворце может грозить наследнику
Он раскрыл рот: из глубины парализованного ужасом горла вырвался хриплый, слабый свист. Существо двинулось к нему сквозь тростник – Мардук судорожно зашарил ладонями в складках туники, пытаясь найти хоть что-то, способное отразить нападение. НЕУЖЕЛИ? О нет. Насмешка жестокой судьбы. Жалкий десертный ножик, коим он чистил яблоко и в рассеянности сунул за пояс. Лезвие с девичий пальчик – таким, наверное, не напугаешь и трехлетнего ребенка. Завидев в ладони царевича нож, монстр расхохотался: из красноты его глаз брызнули чистейшие слезы – как у речного крокодила, пожирающего жертву.
– Царевич, – подавился он приступом смеха. – Открой свои уши! Я же предупреждал тебя… ты сам не знаешь, чему противишься. Принеси себя в дар Хозяину – и обретешь взамен великое з н а н и е.
Выхватив из ножен короткий меч, существо полоснуло себя по горлу. Черная кровь залила тунику, послышалось утробное бульканье. Ноги Мардука ослабли – закачавшись, он осел на шершавые ступени из ливанского известняка. Этого не бывает. Но он видит сейчас своими глазами: Шамаш не свалился наземь. Он п р одолжает стоять перед ним, хитро улыбаясь. Пахнущая гнилью кровь обильно стекала, капая с подола туники: ткань сделалась красной, словно ее выварили в пунической киновари. Существо разжало пальцы – меч скользнул вниз.
– Разве ты не завидуешь мне сейчас, Мардук? – прохрипел монстр. Проходя через разрезанное горло, звуки шипели, словно клубок змей. – Почему ты не желаешь понять, какое это безбрежное счастье – прикоснуться к бессмертию, ощутить свою принадлежность к обиталищу богов? Наш Хозяин требует, чтобы ты пришел к нему. Подчинись!
Теперь Мардук почувствовал холод – тряский, колющий: будто бы его бросили в бочку, до краев набитую льдом. Ветер гулял сквозь листву деревьев сада, тростник издавал сильный шум: начиналась буря. Обрети царевич способность кричать – его все равно никто бы не услышал. Существо опустилось на четыре лапы, желая получить упор для прыжка: глаза засветились рубином, верхняя губа приподнялась. Очень хорошая позиция – он наверху лестницы, а Мардук – внизу. Не желая отодвигать сладость этого мига, Шамаш прыгнул, целясь передними лапами в грудь царевича. По прошлому опыту он знал, как лучше сбивать жертву с ног.
…Скорее инстинктивно, чем с целью защиты, Мардук ткнул вверх десертным ножиком. Рука хрустнула под тяжестью навалившегося тела, из пасти зверя на лицо царевича вывалился черный язык. Уши разорвал трубный рев, перекрыв даже громкий вой ветра. Мардук не сразу понял, что этот звук – вопль смертельно раненного животного. Он едва успел увернуться от хватки острых когтей. Оба упали, катясь по каменным ступеням, Мардук не чувствовал боли от ударов. Существо сползло с него, визжа и содрогаясь в конвульсиях. Царевич с недоумением взглянул на свою руку: от пальцев до локтя ее покрывали брызги коричневой слизи. Из глазницы монстра, погруженный по самую рукоять, торчал хрупкий ножик. Лапы чудовища отчаянно скребли холодный камень, будто оно пыталось убежать. Плоть вокруг раны стремительно чернела, кожа с черепа отваливалась целыми пластами. Из глазницы вспышкой взлетели белые искры, а затем вырвался сноп пламени – сильно опалив брови и волосы Мардука. Веселые огоньки стрелой взлетели по спине монстра, от копчика до затылка. Уцелевшим глазом зверь смотрел в лицо царевичу: красный зрачок отражал недоумение. Он не мог понять –
Да и Мардук находился в полном смятении. КАК ЖЕ ТАК?! Существо воткнуло себе в глотку меч и ничуть от этого не пострадало… однако лезвие десертного ножа уничтожило бессмертного монстра в мгновение ока. Голову разрывало дикое желание хохотать. Взгляд зацепился за фигурную рукоятку: голова дракона, как и лезвие, была отлита придворным ювелиром из чистого серебра. Даже уличного голубя таким ножом не зарезать… не говоря уж о человеке, одержимом демонами.
Зрачок Шамаша, отчаянно метавшийся вправо-влево, остановился. Когти погрузились в известняк, туловище безвольно обмякло. Что-то треснуло, словно разорвали ткань: мертвец вспыхнул язычками голубого пламени. Мгновение – и посреди сада занялся огромный костер: дым разносил между кустами запах горелого мяса. Вскоре огонь затих. Рядом с дрожащим Мардуком скорчился объятый дымом скелет. Царевич приподнялся на четвереньки, его вырвало… кашляя от дыма, сплевывая вонючую слюну, он встал на ноги. В отяжелевших ступнях появилась небывалая воздушность, легкие расправились, впуская воздух. Вопя во все горло, Мардук несся вниз, к выходу из сада, и ветки хлестали его по щекам.
…Из глазницы черного черепа, отсвечивая потемневшей от пламени серебряной рукоятью, торчал нож, украшенный головой дракона…
Глава VI. Приманка кровью (Глухой переулок в районе Царицына)
…Вот надо же – еще недавно просто умирал, так хотел спать. И гроб вроде попался удобный. А до сих пор, как назло, ни в одном глазу. Переворачиваюсь то на спину, то на левый бок, бьюсь коленками о жесткое дерево. Несмотря на усталость, сон куда-то ушел и не думает возвращаться. Картины дня проплывают в голове, качаясь бортами красочных корабликов: офис, храм, квартира, магазин. Из дальнего угла, загроможденного пирамидой гробов, слышится покашливание, после – щелчок металлической зажигалки. Сухо шипит сигарета.
– Не спится? – раздается голос Милены, тихий, словно из ниоткуда.
– Еще бы, – злобно отвечаю я. – С тобой заснешь. Одну цибару тушишь, вторую прикуриваешь. А я, между прочим, не переношу табачный дым с детских лет. Был бы живой, непременно страдал бы от приступов аллергии.
Сказав это, зажмуриваюсь. Понятно, отчего – сгусток негативной энергии (объемом с пару центнеров) неминуемо падет на мою бедную голову. И хорошо еще, что виртуально: у стервы под рукой нет тяжелых предметов.
– Твоя инфантильность, отсутствие девушки и явно педерастическое отношение к дамскому курению заставляют думать, что ты латентный гомосек, – спокойно говорит эта тварь. – Но я отметаю даже эту мысль: ни один мужик не захочет трахать столь аморфную массу. Уймись, сосущая луна. Вампиры бессмертны, тебе не грозит гибель от рака легких. К чему вообще лезть в бутылку? Все равно ведь не спим, давай хоть потреплемся. Ты начинал рекламщиком или у тебя есть другая профессия?
Вплоть до этой фразы я собрался послать Зубкову открытым текстом – как психолог-любитель зубным нервом чувствую: ей лень подниматься из гроба, – но даме-офицеру удалось попасть в яблочко. И верно, я не клал свое мясо на алтарь служения рекламе: первые двадцать лет после универа пытался найти работу по основной специальности. Но платили такие копейки, что хватало на литр крови раз в месяц. Пришлось менять квалификацию.
– Историк, – ностальгически вздыхаю я, открывая глаза. На балке под потолком сидит, облизывая лапу, черная кошка – вампир-мулло. В голову приходит идиотская мысль. Интересно, если кисуля кусала человека – он превращался в кошку? Вот и разбери теперь, кто на балке: гуманоид или животное. – Университет закончил с отличием, специальность – бакалавр-исследователь вампиризма. Красный диплом вручали, цвета крови. Дипломная работа – «Откуда на Земле взялись первые вампиры».
Из темноты слышится уважительный присвист.