Республика ученых
Шрифт:
Нет! Нельзя скакать на ней! Лучше уж я зацелую ее, вот отсюда до Oho; и тут снова пришла в голову прежняя мысль (пожалуй, древнейший трюк кентавров; тайна жен вождей; (без обиняков сообщенная дочкой вождя своим подругам!».
Равнину покрывало разнотравье высотой от 4 до 5 футов. Стлался пряный аромат. Шалфея прочего в этом роде. С блестящими, словно из зеленой кожи листьями. /Раз как-то мы перепрыгнули с ней расселину в земной глади. (Сначала надо подготовиться: я держался за гриву у нее на крупе; мы разбежались — ширина-то не меньше 4 ярдов: опля!) / «И вот здесь оказалось
«Теперь выбирай!»: Салджа в зарослях крапивы (и спереди выглядело это очаровательно: белое мускулисто-упругое создание в зелени выше колен!). (Ох, и сбоку тоже. Но она нетерпеливо била копытами):
И у меня был выбор: вон от того сорта крапивы, что растет слева, появляется быстро проходящий зуд. / От другого: жжет долго, стоит только смочить обожженное место./ А третий, адское зелье, на всю жизнь дает сумасшедшее возбуждение: вот и выбирай!
И выбрал я мимолетный зуд: она ловкими движениями собирала соответствующие кусты крапивы (рукой, защищенной тканью своей торбы — надеюсь, она не перепутает сорта!).
«Нет: Ты должен встать спиной к дереву!» (С обжигающей улыбкой. И еще руки мне надо заложить за спину — «И крепко-накрепко переплести пальцы!» / Обошла спереди. Взвесила на ладони. С наслаждением оттянула назад —: Ивсесмешалосьитерлосьитерлосьлистьяверхушкистебель:!!!!:
«Ффффффффффф: будет!!» Как будто окунулся в огонь! И, бья копытом: «Будет-мужик!» Только теперь я догадался перевести руки вперед; она живо отбросила и крапиву, и джут. Затихла (а я работал как сумасшедший! Лишь бы освободиться от жжения!). / (Она с энтузиазмом хвалила меня и вновь предложила похитить меня.)
Но тут меня одолела зверская жажда! (И был таков, через сосняк и заросли кустов);
«О гейзер!»: Я плюхнулся рядом, в каждой руке по кубку, почти парализованный жаждой, жадно глотал сразу из обоих; Пока не заметил — сколь горькой была влага!: «Ну, знаменитым твой источник не назовешь, Салджа!» На что она, равнодушно: «Нет. Знаменитым нет». / Каждые 5 минут подземный котел выбрасывал фонтан; каждый третий выше двух предыдущих: высокие, горячие и горькие, как желчь: «Пойдем отсюда!»
И вроде предлагала обходной путь; так как — удивительно — солнце смотрело на нас с разных сторон:?!/ «Да. Обычно мы добираемся сюда за час!» (Головку положила мне на грудь. И заревела. Меж ветел, тополей, вязов и цельтисов: «Ты первый, кто пробудил во мне чувство!» / «Нет: я буду всегда думать об этом!» / «Ты скоро придешь еще?» / —. / Я, правда, сказал «Да».; но губы мои изобразили сомнение (она, казалось, и от богов не ожидала бы иного. И решительно — с сожалением утерла, Great Expetations, [52] свое лицо о мое.)
52
Роман Чарльза Диккенса, 1861 г. («Большие ожидания»).
«И тут»: я подарил ей всего-навсего свои солнцезащитные очки (что сначала я собирался сделать только у Стены; но она хныкала так безутешно; мы так
И все же сияла — ни дать ни взять светская дама: «Ахты!» (Пауза. Многократная примерка: глазам это явно шло на пользу.) «Таких у нас нет ни у одной!!» Довольно глупый вид, вылитый совенок; хотела, чтобы ею все кругом восхищались. И в благодарность скакала вокруг меня: «Ахты!!» Но за моей спиной уже снова что-то пронеслось в воздухе!:
«Что это такое?!» —: «Это?: Летающие головы». /: Так вот, значит, что это такое, загадочная «третья форма», о которой вчера шла речь! Да, тоже гексаподы: но в форме бабочек! Не иначе какая-нибудь немецкая скотина придумала для этих эфемерных созданий, для этих призрачных обманщиц название, в котором вместо нежного форшлага слышится громовой удар молота или копровой бабы!) [53] Скорее всего, ярый сторонник возрождения военной мощи.
«Хочешь одну, что тут, поблизости?»: Она внезапно поднялась на дыбы —: —: и выхватила одно из этих существ из его зеленого укрытия: вот, бери!
53
Словно американское,Butter“;,Fliege“ было бы куда поэтичнее! Надеюсь, незрелый автор когда-нибудь отучится вкривь и вкось судить о целых народах.
И вот уже у меня в руке нечто обезглавленное (или, точнее, лишенное туловища. Во всяком случае, несомненно, с человеческим лицом. И так невесомо в руке!).
«Нутты?!»: — Оно в страхе закатило глаза. Тонко и сладко проблеяло (высунув при этом длинный, с руку, полный язык: «Ёее…»). / Крупные, бесшумные складчатые крылья. На кончиках коготочки-крючки (чтоб зацепиться за тонкие ветви? Ночью, во время сна?).
А прямо из-под подбородка выглядывали две коротенькие ножки: присев на них, оно с любопытством только что рассматривало нас со своей ветки.
Глобус сей мягок и эластичен: я попробовал слегка нажать на него кончиками пальцев и легкое, как пушинка, создание снова с неудовольствием выдохнуло: «Ё».
(Но какие милые личики!: Такой утонченной мордочки, да еще и с похотливым носом, мне не доводилось прежде видеть! (Почему я догадался, что это обязательно «она»? Все же каким-то образом я это знал.) Я в восхищении приблизил к себе итальянски-желтую маску; держа ее сверху — конечно, бережно, не сжимая; и легкий, как воздушный шарик, кругляш тотчас, словно присоска, прильнул ко мне: ммммм!)
«Ну что ты: Салджа!»: ибо она, фырча от ревности, вырвала у меня это создание; и быстрым движением сплющила его меж двух своих кулачков: Хлоп! Как делают дети с пакетиками /«Ну что ты, Салджа!!!» /Но она уже так встала передо мной на колени — (представьте себе: косуля лежит перед Ним!) — и с такой страстной мольбой впилась в меня своими малиновыми губами, словно желая проглотить; так стиснула своими кулачками! Нежно всхлипывая, неистовствовала: «Моя!» (добавляю: Ты) — что Тебе не оставалось ничего иного, как простить ей (а в это время вверху, в кронах кактусов, нескончаемое сладкое монотонное блеяние: оно страшно отвлекало!).