Республиканские коммандо. Тройной ноль
Шрифт:
Но вместо того маленькая рука сжала его ладонь. Скирата сглотнул. Два года…
— Я могу их обучать, — сказал он. — Как их зовут?
— У этих единиц есть номера. И я должен подчеркнуть, что они плохо подчиняются командам, — Орун Ва говорил таким тоном, будто втолковывал что-то особенно тупому викваю. — Наш контроль качества присвоил им класс «ноль» и хотел бы…
— "Ноль"? Как совсем ди'кутла бесполезным?
Джанго вдохнул тихо, но отчетливо.
— Я с этим разберусь, Кэл.
— Нет, они не «единицы», —
— Неразумно, — сказал Орун Ва.
Каминоанин скользнул вперед. Они были так грациозны… но и мерзки до такой степени, какой Скирата просто не мог вынести.
А затем малыш у его ноги неожиданно выдернул бластер из сапога Скираты. Прежде чем тот успел среагировать, ребенок перебросил его тому, кто цеплялся за его руку и вроде бы был испуган.
Мальчик легко поймал оружие и, сжав рукоять двумя руками, навел в грудь Орун Ва.
— Файрфек, — выдохнул Джанго. — Убери его, парень.
Но ребенок не собирался отступать. Он стоял прямо перед Скиратой, совершенно спокойный, подняв бластер с идеальной точностью, положив пальцы так, что левая рука поддерживала правую… он был сосредоточен на цели. И смертельно серьезен.
Скирата почувствовал, как его челюсть отвисла на добрый сантиметр. Джанго застыл, затем тихо рассмеялся.
— Думаю, это подтверждает мое мнение, — сказал он; но его взгляд не отрывался от маленького убийцы.
Мальчик щелкнул предохранителем. Похоже проверял не включен ли он…
— Все в порядке, сынок, — сказал Скирата так мягко, как только мог. Его не волновал поджаренный каминоанин, но он опасался последствий для ребенка. И вдруг преисполнился абсолютной гордости за него — за всех них. — Тебе не стоит стрелять. Я не дам ему даже коснуться любого из вас. Просто отдай бластер.
Ребенок не шевельнулся; бластер не дрогнул. В таком возрасте нужно больше интересоваться игрушками, чем точным выстрелом.
Скирата медленно присел позади него, стараясь не спровоцировать стрельбу.
Но если мальчик повернулся к нему спиной… то он ему доверяет, не так ли?
— Давай… просто опусти его, мальчик. Теперь дай мне бластер, — он продолжал говорить так мягко и ровно, как мог; но на деле разрывался между подбадриванием и желанием сделать это же самостоятельно. — Ты в безопасности, я обещаю.
Мальчик помедлил, по-прежнему держа Орун Ва на прицеле.
— Да, сэр, — и опустил оружие к боку. Хороший мальчик. Скирата вытащил бластер из маленьких пальцев и поднял ребенка на руки. Он снизил голос до шепота:
— Отличная работа, кстати.
Каминоанин не проявил гнева — просто желтым морганием выразил бесстрастное разочарование.
— Если это не демонстрирует их нестабильность, то…
— Они
— Решать не вам.
— Да, решать мне, — вмешался Джанго. — И тут все в порядке. Кэл, уведи их, а я все улажу с Орун Ва.
Скирата, прихрамывая, направился к двери, убедившись, что находится между детьми и каминоанином. Он прошел половину пути по коридору, сопровождаемый странной свитой из юных «отклонившихся», когда мальчик, которого он нес, дернулся у него на руках.
— Я могу идти, сэр, — сказал он.
Отменная артикуляция, беглая речь — маленький солдат, куда старше своего возраста.
— Хорошо, сынок.
Скирата опустил его на пол, и дети собрались позади него, удивительно тихие и дисциплинированные. Они не показались ему опасными или с отклонениями… пока вы не считаете «отклонением» кражу оружия, проведение отвлекающего маневра и попытку пристрелить каминоанина. Скирата подобное ненормальным не считал.
Дети просто пытались выжить, как и должен поступать любой солдат.
И они выглядели на четыре-пять лет, хотя Орун Ва определенно сказал, что им два года. Скирате вдруг захотелось спросить — много ли времени они провели в этих жутких душных транспаристиловых чанах, в холодных и жестких цистернах, которые ничуть не походили на темный уют утробы. Наверное, это напоминало утопление. Могли ли они видеть, как плавают другие? Понимали ли они, что с ними происходит?
Скирата дошел до дверей своих комнат и пригласил их внутрь, стараясь не зацикливаться на этих мыслях.
Мальчики машинально выстроились у стены, сложив руки за спиной и ожидая; без приказов, самостоятельно.
"Я воспитал двух сыновей. Насколько сложно — приглядеть за шестерыми на пару дней?"
Скирата ждал, пока они среагируют, но они просто смотрели на него, будто ожидая приказов. А таковых у него не было.
Дождь хлестал по окну, что занимало всю стену. Полыхнула молния. Они вздрогнули.
Но по-прежнему молчали.
— Знаете что, — сказал смущенный Скирата, указывая на кушетку. — Садитесь там, а я вам принесу что-нибудь поесть. Хорошо?
Они помедлили, а потом сгрудились на кушетке, прижимаясь друг к другу. Они показались ему столь беззащитными, что пришлось исчезнуть на кухне, чтобы собраться с мыслями; Скирата уложил удж на тарелку и аккуратно нарезал его на шесть частей. Если так все и будет… все и будет годами…
Ты попал, приятель.
Ты взял деньги.
И вот таким для тебя будет мир в обозримом будущем… и, возможно, навсегда.
Дождь не останавливался. А он старался отсидеться у существ, которых возненавидел с первого взгляда, и для которых было обычно "преобразовывать единицы" — живых, говорящих, ходящих детей. Он вонзил пальцы в волосы и на мгновение поддался отчаянию, прикрыв глаза. Пока вдруг не понял, что кто-то на него смотрит.