Реставратор Галактики
Шрифт:
— Я купил этот дом семь лет назад, — сказал Глиммунг или, по крайней мере, его голос. — Когда еще существовал рынок недвижимости.
Оглядываясь во все стороны, Джо пытался понять, откуда исходит голос — и обнаружил нечто, заставившее его похолодеть.
Голос… Он исходил из допотопной «Виктролы», в которой стремительно вращалась грампластинка.
— Да, вы, наверное, правы, — пробормотал Джо. — Семь лет назад было самое время покупать… Вы прямо отсюда и подбираете себе мастеров?
— Я здесь работаю, — отвечал голос Глиммунга из древнего
— Я работаю и во многих других местах, в других звездных системах. Теперь, Джо Фернрайт, я должен сообщить вам, в каком положении вы находитесь. Для полиции вы просто повернулись и ушли, и что-то им помешало остановить вас, но за вами охотится АПБ, так что вы уже не можете вернуться домой или в мастерскую…
— Не попав в лапы к копам, — закончил Джо.
— Вам этого хочется?
— Возможно, такова моя судьба, — заявил Джо стоически.
— Ерунда. Ваши полицейские глупы и злобны. Я хочу, чтобы вы увидели Хельдскаллу — такой, какой она была до потопа. Вы-ы-ы-ы-ы… — и фонограф остановился. Взявшись за ручку, Джо завел его снова, переживая при этом бурю разнородных чувств. Вряд ли бы он сумел их описать… — Справа от вас на столе лежит оптический прибор, — продолжил Глиммунг с пластинки. — Устройство объемного изображения, созданное впервые здесь, на вашей планете.
Джо обернулся и увидел старинный стереоскоп, с набором черно-белых карточек.
— А ничего получше у вас нет? — скептически заявил Джо. — Кинопроектора или объемного видео? Ведь эту штуку изобрели во времена паровых двигателей.
— Вдруг его осенило. — Так вы все-таки на мели! Смит был прав.
— Клевета! — ответил Глиммунг. — Я просто скуповат. Эта черта свойственна всему нашему роду. Вы в своем социалистическом обществе привыкли к огромным затратам. А я, в отличие от вас, обеспечиваю себя сам. Полушка доллар бережет…
— О боже, — простонал Джо.
— Если хотите, чтобы я замолчал, — заметил Глиммунг, — просто снимите с пластинки иглу.
— А что будет, когда кончится запись? — спросил Джо.
— Она не кончится.
— Значит, это не настоящая пластинка.
— Настоящая. Просто звуковая дорожка сведена в кольцо.
— А как вы выглядите на самом деле? — спросил Джо.
— А вы как выглядите на самом деле?
Джо слегка опешил от подобного вопроса…
— Это, видите ли, зависит от того, признаете ли вы Канта с его идеей «Вещи в себе», аналогичной монаде Лейбница…
Он замолчал: у фонографа вновь кончился завод, и пластинка остановилась. Снова, вращая ручку, Джо думал, что Глиммунг, должно быть, не расслышал последней фразы.
— Я пропустил ваш философский экскурс, — проговорил голос из фонографа, когда Джо его завел.
— Так вот, я хотел сказать, что воспринимаемое явление обретает форму в соответствии с системой восприятия воспринимающего… По большей части то, как вы воспринимаете меня, — для убедительности Джо ткнул пальцем себя в грудь, — это проекция вашего собственного разума. В другой системе восприятия я предстану в совершенно ином виде. К примеру, в восприятии копов. Точек зрения на мир так же много, как воспринимающих существ. Я думаю, вы поняли, что я имел в виду.
— Хм-м, — хмыкнул Глиммунг.
— Сейчас я думаю, Фернрайт, а чего же вы, собственно, хотите? Для вас пришло время выбора, время решительных действий. Время участия — или неучастия — в большом историческом событии. В данный момент, мистер Фернрайт, я нахожусь в тысяче мест, нанимаю или помогаю нанять тысячи инженеров и художников, а вы — один ремесленник из многих. Я не могу больше ждать.
— Я что, жизненно необходим вашему проекту? — спросил Джо.
— Реставратор керамики необходим, да. Это можете быть вы, а может быть, кто-нибудь другой.
— Когда я смогу получить свои тридцать пять тысяч крамблов? — спросил Джо. — Авансом?
— То-о-о-о… — начал было Глиммунг, но тут у старой «Виктролы» снова кончился завод. Пластинка остановилась.
«Хитрая старая сволочь», — мрачно подумал Джо, в очередной раз крутя ручку.
— То-о-олько в том случае, если храм будет восстановлен в первозданном виде, каким он был много веков назад, — закончил Глиммунг.
«Так я и думал», — усмехнулся про себя Джо.
— Вы полетите на планету Плаумэна? — спросил Глиммунг.
Джо не спешил с ответом. Он вспомнил свою комнату, тесную мастерскую, утрату монет, полицию… Он вспоминал все это, пытаясь понять, что держит его здесь. «Только знание того, что вокруг. Привычка. Привыкнуть можно ко всему, можно даже научиться это любить. Условный рефлекс. Профессор Павлов несомненно прав — в клетке меня держит скорее привычка, чем стальные прутья».
— Нельзя ли получить несколько крамблов авансом? — спросил он Глиммунга. — Хочу купить спортивную куртку и новую пару непромокаемых ботинок.
Вдруг фонограф взорвался, едва не изувечив Джо осколками. Смутный девичий образ исчез, вместо него появилась чудовищная морда, искаженная яростью, изрыгавшая проклятия не неведомом языке. Стены подвала начали оседать, обломки посыпались на пол, по которому зазмеились трещины, словно по пересохшей глине среднеазиатского такыра.
«Боже милостивый, а Смит еще называл его дряхлым…» Дом рушился, на Джо сыпались штукатурка и битый кирпич. Кусок трубы крепко приложил его по затылку, и тотчас он явственно услышал тысячеголосый вопль ужаса.
— Я поеду! — заорал он что есть мочи, зажмурив глаза и прикрывая голову руками. — Вы правы, это не шутка! Простите меня! Я понял, для вас это очень важно!
Выросший из ниоткуда гигантский кулак обхватил Джо и приподнял в воздух, словно намереваясь смять его, как газетный лист. На мгновение Джо увидел яростно пылающий глаз — один! — и разбушевавшаяся стихия тут же успокоилась. «Вряд ли, конечно, у меня поломаны ребра, — подумал Джо, — но перед отлетом с Земли не помешало бы пройти медицинское обследование. На всякий случай».