Ресторан 'Караван-Сарай'
Шрифт:
– Теперь только не хватало им пуститься в пляс.
Катюша, почувствовав раздражение в его голосе, виновато приумолкла, а Рафик, стараясь разрядить обстановку - что же в самом-то деле, молчать, как на поминки едут?
– чтобы не оставить о себе неприятное впечатление, неожиданно стал рассказывать о достопримечательностях Баку, но в основном о ресторанах и кафе, где можно было, по его мнению, вполне солидно кайф ловить.
– Ребята, а дискотека у вас есть?
– вдруг, входя в роль разбитной девчонки, поинтересовалась Надюша.
– Конечно, есть!
– гордо ответил Рафик.
– Сходили бы, а?
– попросила Надюша.
– Только этого не хватало, - отозвался почти даже весело Алик.
Сказал он это, естественно, по-азербайджански и,
– Воспитанные люди в обществе женщин говорят на языке, доступном им, неожиданно светским тоном заметила ему Катюша.
– Слыхали уже, - пробормотал Алик неласково, подтверждая догадки сестер о своей невоспитанности, а Рафик, чтобы замять ситуацию, принялся трещать без умолку на свою любимую тему - о том, какие прекрасные имеются в Баку рестораны и разные там шашлычные и прочее.
– Мальчики, - вдруг вспомнила Надюша, - говорят, у вас ресторан один есть, так там до того все необычно... Как название-то, Катюша?
– "Караван-сарай", - подсказала Катюша.
– А, "Караван-сарай"!
– с готовностью отозвался Рафик и пустился рассказывать об этом экзотическом, очень восточном, очень в азербайджанском национальном стиле ресторане, что находится в крепости, возле Девичьей башни, и в ресторане этом вместо кабин имеются каменные кельи вроде пещер, кельи эти завалены коврами, уставлены низкими столиками, на коврах, на лавках разбросаны подушки-мутакке, чтобы граждане жующие, то бишь принимающие пищу, могли облокачиваться и даже возлежать за яствами, подобно древним римлянам, а водка и еда в ресторане "Караван-сарай" - экстра-класса, пальчики оближешь!
– Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, - изрекла по-восточному мудро Катюша.
– Может, и махнем туда сегодня обедать?
– простодушно предложила Надюша, поддержав намек сестры.
– Конечно, махнем, - в пылу непонятного азарта, с готовностью ответил Рафик, не замечая, что приятель за рулем делает ему страшные глаза.
– Ты что, с ума спятил?
– не выдержал наконец Алик, видя, что его гримасы не привлекают внимания Рафика. Говорил Алик опять же по-азербайджански, но ровным, даже веселым голосом, чтобы сестры не догадались, что он возражает против их решения.
– Пригласи лучше свою бабушку...
Рафик, поняв свою оплошность, растерялся, почувствовал, что увлекся и теперь пора остановиться.
– Ну как, ребята, поехали?
– просто, без всякого нажима, спросила улыбаясь Катюша.
– А! Вспомнил!
– не очень ловко нашелся Рафик.
– Сегодня же воскресенье, а по воскресеньям туда пускают только иностранцев. Целыми группами иностранных туристов запускают.
– Неужели нам не найдется четыре места?
– спросила Надюша.
– Ресторан-то, наверно, большой?..
– Вот и выходи теперь из положения, болван!
– тихо проговорил по-азербайджански Алик.
– Завтра поедем, - вышел болван из положения, - сегодня никак не получится.
– Ну, завтра так завтра, - весело и беззаботно откликнулась Катюша, только ты, Рафик, так вкусно нам описал этот самый "Караван-сарай", аж загорелось побывать.
А уж нам с Надюшей что втемяшится в голову, так это уже надолго. Такие у нас дурные характеры.
– Хотя бы разочек, - поддержала ее Надюша.
– А музыка там есть?
– Вот как раз музыки там и нет, - облегченно вздохнув, ответил Рафик все-таки он был мальчик воспитанный, этот Рафик, и чувствовал себя неловко, когда не держал своих обещаний. Однако замечания приятеля охладили его пыл и заставили более реально смотреть на вещи, и неосторожные и благие намерения его улетучились, как дым: ну на самом деле, станет нормальный человек приглашать этих деревенских теток в такой шикарный ресторан, как "Караван-сарай"? В их обществе вообще противопоказано появляться на людях, а теперь и загорели к тому же, как нанятые загорали, почернели аж, как бурлаки на Волге, здоровые, мордатые техи, с ними только по пьяному делу да на безлюдном пляже...
– Музыки там нет, - повторил с нажимом Рафик, - там только пожрать дают.
– Что ж, - весело откликнулась Катюша, - тоже дело нужное. Ну так что, поедем завтра?
– Поедем, - не сразу промямлил Рафик, будто у него обещание вытягивали клещами.
Высадив сестер у гостиницы, Алик и Рафик поспешили попрощаться, наскоро договорились назавтра совершить чудеснейший вояж в ресторан "Караван-сарай", и желтые "Жигули", взвизгнув на развороте колесами, стремительно улетели прочь. Катюша и Надюша проводили машину глазами, дружно вздохнули и с блуждающими на лицах улыбками пошли к входу в гостиницу.
– Хорошие парни, - констатировала совершившееся знакомство Катюша. Добрые, широкие, душа нараспашку. Настоящие кавказцы!
– Да, хорошие ребята, - с простодушной улыбкой согласилась Надюша.
Но ни назавтра, ни послезавтра хорошие парни не приехали, хотя Надюша и Катюша к обеду даже выходили и ждали их на улице, у входа в гостиницу "Гек-гель", и, только устав ждать, к вечеру, когда спадала полдневная жара, наскоро перекусив, отправлялись побродить по городу, по центру, по соседним с гостиницей улицам, чтобы потом не пришлось бы возвращаться на такси. Гуляли они также и по приморскому знаменитому бульвару города. А через день Катюша, решившись, спросила у знакомого, все еще небритого буфетчика, не знает ли он, куда запропастились ребята, Алик и Рафик. Буфетчик неопределенно пожал пухлыми плечами, и так как одновременно разливал водку по стаканам посетителей, то, конечно же, эту самую водку пролил на стойку, а пролив, заметно стал нервничать и глянул на сестер так, будто именно они были в том виноваты.
– Я не обязан знать, где сшивается всякая шпана!
– с плохо скрываемой яростью проблеял он.
– Как же так!
– удивилась Надюша.
– Они же ваши друзья.
– Друзья?!
– в свой черед, удивился буфетчик и даже разливать перестал по стаканам, от чего по небольшой очереди за горячительными напитками прошло что-то вроде судороги.
– Я их в первый раз в своей жизни видел тогда. Друзья! Скажут тоже...
Катюша и Надюша поняли, что говорить с ним бесполезно, и ушли к себе в номер, захватив из буфета куски жареной печени на газетном листе и две бутылки пива. Пообедав у себя в комнате, они приоделись и, несмотря на дневную жару, вышли _ погулять. На улицах все млело и расползалось от жары, люди жаждали прохлады, их обезвоженные организмы изнывали под сжигающим, казалось, даже внутренности лучами солнца, но, несмотря на это, толпы нарядно одетых переползали из магазина в магазин, где пахло нафталином и дышать было решительно нечем. Женщины, в большинстве своем, были в белом и очень открытом, и Катюша с Надю-шей примечали, на ус мотали, смотрели с завистью и вместе с вялыми толпами самоотверженно перемещались из магазина в магазин, в которых и оставили - сами не зная как - большую часть своего капитала, и вернулись в гостиницу, отягощенные покупками, резко сократив свой и без того небогатый бюджет. Теперь уже приходилось подумывать о том, как бы не растратить по-глупому самые необходимые деньги, оставшиеся до конца отпуска, то есть деньги на пропитание и на билеты на обратный путь.
Дня через три они и думать забыли об Алике и Рафике, которые растворились в пространстве большого города, и теперь вполне самостоятельно ездили на переполненном автобусе от площади Азнефти на ближайший, кишевший купающимися, пляж Шихово.
На этом пляже с Надюшей познакомился приятной наружности и хорошо воспитанный мужчина Гусейн, у которого, при ближайшем рассмотрении, обнаружилась на руке мелкая и не совсем, прямо скажем, приятного содержания татуировка, многозначительно гласившая: "Жизнь, это такая сука..." С многоточием в конце, заметьте, что говорило о том, что расписался на веки вечные на руке Гусейна человек грамотный и чувствующий фразу.