Ресторан «У конца вселенной» (пер. В. Генкин)

Адамс Дуглас Ноэль

Брезгливо морщась, путники спустились на дно кратера, изо всех сил стараясь не смотреть на его несчастного создателя.

– Жизнь! – меланхолически произнес Марвин. – Можно ее презирать, можно не замечать, но любить?!

Зафод расчистил проход в туннель и посветил туда фонариком. Из мрачных недр повеяло затхлым воздухом.

– Легенды гласят, что магратейцы жили большей частью под землей.

– Почему? – удивился Артур. – Поверхность была перенаселена? Или отравлена?

– Вряд ли, – пожал плечами Зафод. – Думаю, просто им наверху не очень-то нравилось.

– Ты уверен, что нам стоит туда лезть? – спросила Триллиан, нервно вглядываясь во тьму. – Один

раз на нас уже напали.

– Послушай, детка, говорю тебе: на всей планете нас только четверо, и больше ни души. Эй, э-э… землянин!

– Артур, – напомнил Артур.

– Вот именно… Ты посторожи здесь с роботом у входа, хорошо?

– Посторожи? – переспросил Артур. – Зачем? Ведь, кроме нас, на планете никого нет.

– Просто так, знаешь, для спокойствия. Хорошо?

– Для моего спокойствия или для твоего?

– Ну и молодец. Все, идем.

Зафод, пригнувшись, скользнул в туннель, за ним последовали Триллиан и Форд.

– Чтоб вам тошно было! – в сердцах воскликнул Артур.

– Не волнуйся, – заверил его робот. – Будет. Артур в припадке раздражения несколько раз обошел вокруг кратера, потом решил, что могила кашалота не лучшее место для прогулок, и устало опустился на землю.

Марвин окинул его выразительным взглядом и демонстративно отключился.

Зафод быстро шел по туннелю. Он был взвинчен, но виду не подавал, целеустремленно шагая вперед и посвечивая в разные стороны фонариком. Стены, холодные на ощупь, были выложены кафельной плиткой.

– Ну, что я вам говорил? – повторял Зафод. – Обитаемая планета Магратея.

И продолжал уверенно шагать по заваленному мусором кафельному полу.

Триллиан казалось, что она в лондонской подземке – только, пожалуй, в более чистом ее варианте.

Время от времени на стенах вместо плитки появлялись мозаики – простые, строгие узоры, выполненные в ярких тонах. Триллиан остановилась и внимательно рассмотрела одну из картин, но не смогла постигнуть ее смысла. Она обратилась к Зафоду:

– Ты не знаешь, что эти странные символы значат?

– Полагаю, просто какие-то странные символы, – бросил Зафод, едва удостоив их взглядом.

Триллиан, пожав плечами, поспешила за ним.

Порой слева и справа открывались маленькие комнатки, заваленные компьютерным хламом. В одну из таких клетушек Форд и затащил Библброкса, чтобы спокойно поговорить. Подошла Триллиан.

– Послушай, если это Магратея…

– Ну, – перебил Зафод. – Ты голос слышал?

– Хорошо, допустим, я согласен. Но как, во имя Галактики, ты ее отыскал?! Не в атласе же звездного неба?

– Кропотливые исследования. Правительственные архивы. Сыскная работа. Несколько счастливых догадок. Ерунда!

– И ради поисков Магратеи украл «Золотое сердце»?

– Мне много чего надо искать.

– Много чего? – удивленно спросил Форд. – Например?

– Не знаю.

– Что?!

– Я не знаю, что ищу.

– Почему же?

– Потому… потому что если бы знал, то, полагаю, не мог бы искать.

– Ты свихнулся?!

– Такую возможность я не исключаю, – тихо проговорил Зафод. – В конце концов я знаю о себе лишь то, что может сказать мне мой мозг в его текущем состоянии. А его текущее состояние не из лучших.

Наступила тишина. Форд смотрел на Зафода с тревогой и состраданием.

– Дружище, если хочешь…

– Нет, погоди, дай объяснить, – перебил Зафод. – Я люблю покуролесить. Приходит в голову какая-нибудь шальная идея – а почему бы и нет? Бэмс, готово! Решил стать Президентом Галактики, решил украсть корабль – и дело в шляпе!

Все легко, все просто… Но стоит мне остановиться и задуматься, почему я так решил, как я этого добился, – и тут же возникает сильнейшее желание прекратить об этом думать. Вот как сейчас – даже говорить трудно. – Зафод умолк, потом нахмурился и продолжил: – Вчера ночью я вновь задумался. О том, что часть мозга у меня работает как-то неправильно, словно кто-то пользуется исключительно в личных интересах, снимает сливки, а мне об этом ни гугу. Не иначе, отгородили участок моего мозга и лишили меня доступа к нему. Надо проверить, подумал я. Отправился в корабельный лазарет и подключил себя к энцефалографу. Провел все возможные тесты – ничего. Ничего неожиданного по крайней мере. Обнаружилось, что я умен, одарен богатым воображением, легкомыслен, ненадежен, бесшабашен… Словом, все, что и так прекрасно известно. Никаких отклонений. Тогда стал я изобретать новые тесты – ничего. Попытался наложить результаты, полученные от проверки одной головы, на результаты проверки другой – снова ничего. Наконец мне это надоело до чертиков, я плюнул и посмотрел на ситуацию через зеленый фильтр. И все стало ясно как божий день, – медленно проговорил Зафод. – Большой участок в обоих моих мозжечках изолирован. Какой-то ублюдок выжег вокруг все синапсы.

Форд разинул рот, Триллиан побелела.

– Ты не представляешь, кто это сделал? И зачем?

– Зачем – можно лишь гадать. Но я точно знаю, чьих рук это дело.

– Знаешь? Откуда?

– В моих синапсах выжжены инициалы этого ублюдка. На самом видном месте.

В глазах Форда застыл дикий ужас, по телу поползли мурашки.

– Инициалы? Выжженные у тебя в мозгу?

– Да.

– Не томи же, ради Бога, что за инициалы?! Зафод вперил в него долгий взгляд, потом медленно отвернулся.

– З.Б., – тихо обронил он.

В эту секунду сзади опустилась стальная переборка, и в камеру стал поступать газ.

– Позже я вам еще кое-что расскажу, – прохрипел Зафод перед тем, как все трое потеряли сознание.

Глава 21

Артур нервно расхаживал по бугристой почве Магратеи. Форд предусмотрительно оставил ему «Путеводитель», чтобы было легче скоротать время, и Артур наугад ткнул в несколько кнопок.

Надо заметить, что «Путеводитель» весьма неоднороден по своему составу. Многие статьи попадали туда по прихоти какого-нибудь редактора, которому могло взбрести в голову что угодно.

Так, Артуру случайно попалось изложение истории некоего Виита Вуурджагига, студента Максимегаланского университета. Сей перспективный молодой человек старательно изучал древнюю филологию, трансформативную этику и волновую теорию гармоничного исторического восприятия до тех пор, пока после бурной ночи в компании Зафода Библброкса и целой реки «Пангалактического грызлодера» не завладело им навязчивое стремление установить судьбу исписанных за последние годы одноразовых шариковых ручек.

Последовал длительный период кропотливой исследовательской работы, в течение которого он посетил крупнейшие в Галактике бюро находок шариковых ручек. В конце концов Виит Вуурджагиг представил на рассмотрение общественности элегантную теорию: в необъятном космосе наряду с мирами, где обитают гуманоиды, рептилоиды, рыбоиды, ходячие древоиды и сверхразумные оттенки цвета маренго, существует планета, заселенная исключительно шарикоручечными формами жизни. Именно туда стекаются все брошенные на произвол судьбы шариковые ручки – туда, в то единственное место, где можно вести достойный шариковых ручек образ жизни.