Вот интересно, кто-нибудь вообще читает предисловия?
Ну, кроме автора, конечно.
Надеюсь, что нет. Потому, что я сейчас начну признаваться в любви брутально и не очень поэтично.
Любовь у нас с Татьяной давняя и, слава Богу, платоническая. Иначе бы я ей не предисловия, а эпитафии писал.
Только окрыленная уникальным поэтическим талантом женщина может позволить себе порхать по жизни бабочкой и жалить, как пчела всех без разбору. Впрочем, говорят, что пчелы кусают пользительно. И ещё у них есть мёд. Божественный мёд поэзии.
За это поэтам прощается всё. И бестолковость поступков, и резкость суждений, и безбашенная неприспособленность к жизни реальной. Особенно, если мёд поэзии приносит окружающим очаровательная поэтесса.
Вот не люблю я бесполых определений. Поэзия Аксёновой настолько женственная, искренняя, что рука не поднимается приписывать ей мужицкое звание «поэт». Таня Аксёнова – барышня, даже не дама досочинявшаяся стихов до юбилейного издания, а вечно влюблённая взбалмошная девчонка. Значит всё-таки «поэтесса».
Хотя, по мастерству владения словом, по глубине и многогранности таланта Татьяна Аксёнова намного превосходит большинство стихоплётов
в штанах.
Даже в этом маленьком сборнике, посвященном исключительно любви затронуто множество глубинных проблем мироздания, которые тысячи лет не могут разрешить самые многомудрые философы…
Впрочем не стоит читать предисловия к хорошей поэзии – лучше читать стихи. Учить наизусть и подбирать мелодии.
Наслаждайтесь!
Ваш Александр Чистяков, Председатель Русского литературного общества
Случай
– Где мои семнадцать лет?– На Большом каретном…Владимир Высоцкий
«Можжевеловый куст, можжевеловый куст»!..Мягких шишек в иголках нет…Был кармашек мой пуст, а фонарик столь тускл —Не нащупывал пистолет,Из которого выстрел не прогремит,Как в душе моей – чёрный гром.Ты женат и пока что не знаменит —Зауряден, как всё кругом…С хрустом ветер ноябрьский ломает кабан:Треск ветвей, он из речки – шасть!Ты целуешься, словно срываешь банк.Жаль, что некуда нам упасть…Полетели бы кубарем под откос,Вдруг забывши о том, что зверь,Ледяной и смрадный, (кой чёрт занёс?)Там отряхивается теперь!Наверху – прощальный рыдает клинИ роняет нам свой «курлык»,А внизу – кабан, что приплыл один,К отступлению не привык.Стоя, вжавшись друг в друга – о, страшный сон! —Столбенели мы под кустомБез ружья, хоть охота открыть сезон,Без костра и спичек, при том!… Мне как будто бы снова семнадцать лет —Жизнь рассеялась, точно дым…Можжевельник, припрятавший пистолет,Вздрогнет выстрелом холостым.
«Печаль в объятиях оркестр сжимала…»
Печаль в объятиях оркестр сжимала:Виолончель рыдала скрипке: «Мало!..»А скрипки всхлипы стоном заглушалоГобоя жало,Зиял рояль проёмами столетий —Он оживал в дуэтах Доницетти,Но в белом цвете, как и в чёрном цветеЕго лица – таился оттиск смерти…Наш разговор под сбивчивость кларнетаМетался между тем и этим светом.И тенью Фауста на отсветах паркетаДрожала флейта.Но Вы не слышали. Вы говорили: «Поздно…»Последний день дышал тромбоном грозным,Что от испуга, жалобно и простоПрощал нам прозу…Оркестр стихал – печаль владела миром,Что от непониманья миртой вымер.Лишь ветка слабая смычка – рапиройФехтует с лирой.Мы встретились. Случайно. Вот – ошибкаВ закономерностях фиоритуры гибкойИ гармоничной, как моя улыбка,Как ночь и скрипка…
«Как жадно рябину клюют воробьи…»
Как жадно рябину клюют воробьи,Так молча гляжу я на губы твои:Ах, мне же без них – умереть!Когда мы вдвоём – о другой говорятЖеланные губы – рябиновый яд:Не слушать бы мне, не смотреть,Уйти, отвернуться!.. Но льются стихиЖивою водою – светлы и легки,Из уст – поцелуем – в уста.Ещё сигарету твою докурю…Погибелью, словно, рябина, горю,Спаси меня, ради Христа!..Губам суждено моим горько пылатьСтихами и жаждой, и осень – как знать? —Отдаст им свой вещий огонь.Я кровь на чернила свою извожуИ вновь на запретные губы гляжу,Как птицы – зимой – на ладонь.
День Божьей Матери Казанской
День Божьей Матери КазанскойОбыкновенным мне казалсяПозднеосенним, серым днём.Снег жил ещё в утробе небаИ на моей ладони не был,Заставив тосковать о нём…А ты руки моей касалсяВ день Божьей Матери Казанской,Но о любви мне не сказал.Пришлось читать стихи в усадьбе,Где после чьей-то пышной свадьбыНам отдали каминный зал…А я всё думала: «Венчались?Иль, может, просто так встречались,Как принято в наш страшный век?..»Ещё о том мне у рояляПодумалось, что где-то в залеСидит бездушный человек…Меня отпугивает этоИ вновь уйду я, не согретаПредснеговым, осенним днёмВ цветах, овациях, под топот.Зачем они камин не топят,Заставив сожалеть о нём?..
Любовь
Любовь – это, наверное, обман?Прекрасный, вечный сон без продолженья…Ко мне она спускается сама,Без приглашенья.Не вовремя, некстати, невпопад,Как седина в воронокрылый волос.Лавиной с гор, снося, как водопадВсё, что ещё под ней не раскололось…Кому-то нежность, жертвенность даря,Меня ж – на пепелище, на руинахОставила… Но ей благодаряЕсть крылья у меня – два сильных сына.Любовь – это, наверное, туман?Всевышняя способность к всепрощенью —Не видеть зла, чтоб не сойти с умаОт ощущеньяБеспомощности… Красотою строкИ чистотою звуков музыкальныхКо мне любовь приходит, словно Бог —Исповедально.Чем поделиться надо ей со мной,Пока я сплю и грежу сквозь ресницы?Но этот сон с печалью неземнойДавно мне снится…
Последний снег
Памяти Геннадия Куркова
Последний снег —Пушистый, словно клевер,Глубокий, словно сон…Под ним ты вечноУстремлён на СеверИ – погребён…Недавно пела я тебе: «Голубчик, не уезжай!»А ты старался подыграть получше, гитару сжав…Когда рука моя бросала комьяТебе вослед,Я помнила, что были мы знакомыСто тысяч лет,Воссоздавала каждое объятьеИ каждый взгляд,Как ты сказал, что львы и даже львятаНа ветках спят,Как на руке твоей – большой и щедрой —Спала и я,Как этот снег, оледенённый ветром,П о с л е д н я я…Ох, степь кругом, как в пе сне – смерти жало,Не вырвать чтоб…Одна тебя я в губы провожала,Другие – в лоб…Как ты махал в окно мне утром летним,Так я – зимой…«Не уезжай, голубчик!..» Свет последний,Любимый мой…
«Жёлтый глянец уснувшей листвы…»
Жёлтый глянец уснувшей листвыНа продрогшем, дождливом асфальтеЯрче звёзд, что влажнеютНа небе, чернеющем в шесть…Всё осталось в минувшем, увы?Ну, и Вы меня тоже оставьте…Ничего нет важнее,Чем знать, что на свете Вы есть.Если слух мне и память напрячь,И придумать про счастье былое,То, окажется, правда —На свете счастливее нет…Мы бредём по листве октября,Взявшись за руки, Дафнис и Хлоя —Звёзд жемчужных парадаУчастники, льющие свет.Если время возвратно, как жизнь —Всё у нас ещё только вначале.И тогда Вы – со мною,Тогда Ваша память – моя.Для чего на асфальте зажглисьНаши звёзды? Их листья качали,Точно лодки длиноюОт неба до небытия…
