Ретроспект: Исток
Шрифт:
– Это сложно объяснить. В этом нет моего желания или умысла. Ты ведь не станешь спрашивать у зараженного инфекцией человека, почему он заразен и есть ли в этом некий тайный смысл? Просто принимаешь это как данность и жертву заболевания. Вот и я данность - доминус не умеющий контролировать сам себя. Нонсенс. Лишь со временем я научился, в какой-то мере управлять и отчасти руководить этим несвойственным неготовому и незрелому человеческому сознанию состоянием. Но, в полной мере, подавить эффект отзеркаливания не смог, иначе я бы давно уже вышел на поверхность. Не могу, опасаюсь. Не за себя, мальчик мой – за других, мое излучение выворачивает людей наружу и это заканчивается для них трагедией. Ты спрашивал про бандитов? Я настоятельно просил Шуню оставить меня в покое и не лезть ко мне с этими стреляющими игрушками, но он понял все с точностью до наоборот. И вскоре на мою голову обрушился целый отряд этих деградантов. Я старался уйти как можно глубже, отползти, что бы они ни пострадали, но те пошли по следу, пока не попали в поле излучения. Их вывернуло наружу, выплеснув всю вскармливаемую и взращиваемую ими ненависть и агрессию, и зверь не поглотил в них человека, сведя в эволюционном развитии намного ниже обезьяньего предка. Я с ужасом смотрел, как они пожирают друг друга, лишь в последний момент сумел разбудить в них зависимость от наркотика, что бы Шуня смог уйти и спастись.
– А почему он не попал под ваше влияние?
– Возможно все дело в накопленной подсознательной агрессии. Чем меньше ее порог, тем дольше и безболезненнее человек может находиться в моем поле, пока в нем не начнется неизбежный процесс катализации. У меня не было времени на теоретические его исследование, были лишь тщетные попытки угасить это пламя. Проклятый «Проект»! Они видели в этом дар, орудие, а это оказалось немыслимой пыткой.
– «Проект»?
– Да-да, «Проект»! Это благодаря им мы имеем попрание вселенских законов в виде Зоны.
– Вы хотите сказать, что существует некий «Проект», в результате деятельности которого возникла Зона?
– Да, мой мальчик, именно это я и хочу сказать. Зона - это результат воздействия на метрику нашего пространства тонкоматериальной технологии, ставшей в грязных и корыстных руках оружием, равным которому не было и не будет. И сам я, результат, конечный, отбракованный продукт одного из направлений «Проекта». Вариант «альфа». Раньше меня звали Григорием Коваленко, ученым, который сам того не осознавая работал на ниве «Проекта», желая сделать мир лучше, чище, поставить его плоды на службу родине и человечеству. И все что у меня теперь осталось это имя, последняя нить, связующая меня со мною прежним.
– Что такое «Проект»?
– «Проект» это прорывное направление в исследовании тонковолнового, нематериального мира, его принципов и механизмов, находящийся в непосредственном ведении Минобороны. Кто возглавляет и руководит им сейчас, не имею представления, но раньше это было Минобороны. Вполне возможно, что и оно было ширмой, из-за которой невидимый кукловод дергал нас за ниточки, направляя в нужном русле. Как ни странно, но все это началось с шутки и фарса. Однажды Пентагон слил дезинформацию о том, что они, якобы, держали связь с одной из своих далекоходных подводных лодок при помощи двустороннего телепатического контакта. Злобная насмешка, но кто-то из высоких шишкек в Минобороны вцепился в эту бредовую идею, как собака в собственный хвост. В этом направлении были брошены колоссальнейшие силы и средства. Сначала миллиарды уходили впустую, потом, капля по капле начали пробиваться крохотные ростки, которые, как ни странно это прозвучит, брали свое начало не отнюдь не в науке, а в оккультизме. После второй мировой войны и взятия Берлина союзу отошло множество технологий, в том числе и наметки фашисткой «ананербе» копающей в этом же направлении. Нам всем, человечеству, очень повезло, что им не хватило времени. Зато его хватило у союза. Так и возникли в подземельях полесья целые конклавы исследовательских центров. Когда «Проекту» потребовались дополнительные энергетические мощности, была спешно, с грубейшими инженерными просчетами как самих реакторов РГБ-1000, их контуров безопасности, так и всей станции в целом возведена Чернобыльская АЭС, что объясняет ее недолговечность. Авария планировалось заранее, но из инсинуации взрыва она превратилась в неконтролируемую техногенную катастрофу.
– Авария в восемьдесят шестом году была спланирована заранее? Но это же чудовищно!
– По сравнению с тем, что творил «Проект» дальше, меркнет даже факт этой катастрофы. Они добились того чего хотели: получили стерильную Зону для исследований, пусть и зараженную радиацией, но у них оказались полностью развязаны руки. Возможно, это сыграло роковую роль. Я сам, результат применения технологий целенаправленного взламывания ячеек мозгового балласта и активизации генетической пустоты. Никто из нас, ученых, не знал и не мог знать, к чему это приведет в конечном итоге, хотя многие начали догадываться. Желая получить абсолютное оружие и безграничную власть, следуя имеющимся крупицам материалов «Проект» грубо, методично и целенаправленно взламывал основание волнового строения человеческой природы, изменяя его в нечто иное. Если долго и упорно быть в одну точку, слетают, или отказывают защитные механизмы охраняющие святая святых. Возможно, это тоже попущего Богом. Теперь, глядя на содеянное, я не сомневаюсь в его существовании, и имею справедливое воздаяние. И не смотря на то, что это смертный грех, покончить с собой я тоже не могу, слишком глубоко затронут гипертрофированный механизм самосохранения. Цинизм руководителей «Проекта» заключался в том, что работая с материалом, мы сами планомерно и незаметно подвергались воздействию созданных нами преобразователей. Мы творили с природой нечто такое, по сравнению с чем грубая биологическая материя казалась нам убогим набором детских кубиков, из которых можно вылепить все что угодно!
Григорий пристально смотрел в глаза Листу и спешил выговориться, рассказать, поделить тот груз вины, что лежал на нем и ему подобных взломщиках тонкого мира.
– Изменения пришли неожиданно, скачкообразно, усиливая прогрессирующее открытие мозговых ячеек, к которому сознание человека неготово. Неготово и не будет готово еще целые тысячелетия линейного эволюционного развития.
Но мы сами творили историю, ускорили эволюцию разума, не изменяя при этом остроты совести и ответственности, оставив сердце валятся на обочине в пыли. Возможно, эта, едва заметная ускользающая мысль была моим спасением. В один момент я стал слышать мысли других людей как свои собственные, в мгновения глаза перекачав всю доступную им информацию, все их знания и умения в открывшуюся бездну расширившихся информационных пластов и возможностей, получив способность манипулировать их сознанием по своему усмотрению. Имей я тогда прожитой и выстраданный сейчас мною опыт и знания к управлению этой бездной, возможно катастрофы бы не случилось. Но она случилась. Весь персонал секретного объекта «Конвергенция-13», как она значилась в скупых военных обозначениях, попавший в поле моего дикого, вырвавшегося на свободу психического излучения, оказался вывернут, выпуская наружу тварей, о которых лучше не знать. Прибывшие по сигналу тревоги военные с громадными потерями в технике и живой силе ликвидировали почти всех, оставив меня, прототип «альфа», и еще двенадцать вторичных «бет», над которыми продолжили исследования. Я оказался отбракован, так как имел собственное человеческое сознание и не был тем пластилином, из которого хотели лепить полномасштабный живой генератор подавления человеческой воли. Из волнового материала «бет», подвергшегося двойному энергетическому прессу, жестоко выдирали и вырезали весь мусор, все человеческое - совесть, жалость, сострадание. Вместо них грубо, криво подшивая гипертрофированный механизм самосохранения, регенерации и возможность воздействовать на ткань реальности. Позже, из сознания одного из руководителей я узнал, что подобное направление велось не только с биологическим материалом, а имело вторую волну, воплотившись в техническом решении волновых излучателей, могущих в перспективе не только накрывать огромные территории, подвергая население сколь угодно псионической обработке, но и деструктивно влиять на метрику пространства, вплоть до образованию в нем разрывов и проникновению чужого. Но все это было потом. Сначала начались изменения «бет», которые вслед за перекроенным волновым кодом потеряли привязанный к нему биологический облик - образ и подобие, вызвав неуправляемые мутации хромосомного набора и превратившись в конечном итоге в то, что сейчас называют доминусом, повелителем. Получив практически полную неуязвимость и мгновенную регенерацию биологических тканей, доминусы далеко обошли побочный генетический шлак, известный как упыри, морлоки и прочие выродившиеся ветки. Как то, зайдя в бокс, перекрытый толщей свинцового стекла, один из руководителей назвал их апостолами апокалипсиса. Как же он оказался прав! В конечном итоге «апостолы» вырвались на свободу, съев все мозговые клетки персонала, превращая их в демонических сущностей объединенных маниакальной идеей всеобщего уничтожения. На этом их криво сшитая генная программа бытия и смысла существования исчерпала себя. Они разбрелись кто куда, выпустив остальные, недоведенные до кондиции виды из вивариев, окружая себя свитой. Все вышло из-под контроля и полетело в тартарары. Выворотники разорвали ткань пространства, готовя и наводя мосты чужому, но не смогли полностью завершить процесс - их самих настиг импульс пространственной деструкции, выпущенный с другого, дублирующего узла, превращая часть территории в пространство с взбесившимися метрическими законами. Пошла цепная реакция, началось взаимное уничтожение. Так образовалась Зона, которая до сих пор пребывает в состоянии нестабильности.
– Значит, удары по Севастополю нанесли с помощью этой пространственно-резонансной технологии выворотники?
– Сомневаюсь. Их мало интересовало политическое положение в стране, и тем более американский десант. Их вообще мало что интересует - они готовят приход чужого. Скорее, это был один из уцелевших руководителей «Проекта», который хотел таким образом стать национальным героем и попутно сменить правительственный режим. Здесь я могу строить догадки, не более. Можешь не задавать свой следующий вопрос – я не знаю на него ответа. Я биотехник-волновик и мало знаком с принципами смещения пространства. И кто знает, есть ли выжившие в Севастополе. Если ты прошел через «окно» – значит есть.
– «Окно»? Что это?
– Ты и так получил слишком много ответов и не готов принять больше. Нельзя наполнить сверх меры уже наполненный сосуд. Возможно в другой раз, кто знает, может, еще встретимся.
– Скажите напоследок одно – кто я такой?
– Ты тот, кем ты станешь и тот, кто ты был. Ты все еще на полпути, но если сделал шаг – иди не останавливаясь. Может твой путь будет удачнее моего. Придет пора – вспомнишь, я не хочу мешать Его промыслу. На мне и так слишком много грехов. Есть вещи, которые ты должен понять сам. Забери эту игрушку, отдай Шуне, и успокой Звездочета – он сходит с ума, блуждая в этих лабиринтах и разыскивая тебя. Не хочу нанести ему вред, у него слишком много тайн, что бы он перенес подобную встречу без последствий.
Продолжая изучать его грустным взглядом, доминус исчез, а Лист очнулся у угасшего костра. Некоторое время он приходил в себя, очумело тряс головой, а потом пискнул голем, отвечая на входящий запрос Звездочета.
– 18 -
Надпись «Арсенал» была криво, от руки, выведена на бетонной плите красной краской. Местами буквы потерлись, потекли кровавыми потеками, но небольшие группки сталкеров подтягивающиеся к узкому проему куда красноречивее указывали о характере заведения, пользовавшегося несомненной популярностью. Лист сиротливо стоял на промозглом ветру, под затянувшими небо серыми нудными тучами и разглядывал территорию Арсенала, легендарную базу путников о которой он так был наслышан. Однако увиденное рознилось с той нерушимой, неприступной цитаделью, что рисовало ему воображение. По периметру располагались крытые бронированные вышки с пулеметными гнездами, увенчанные мощными прожекторами, а в остальном такой же скупой дикий пейзаж заброшенных ангаров с выбитыми стеклами, покосившимися ржавыми дверями, забитыми крест-накрест проемами и резкими изгибами бетонных стен. Воображение же рисовало ряд танков вкопанных по башни в землю, накрытых маскировочными сетками, настороженно смотрящих угрожающими жерлами, выслеживая малейшее движение. Несколько рядов проволочного заграждения, с пущенной по верху спиралью, глубокие рвы, утыканные острыми прутьями и сваренные из рельс ежи. Ежи непременно должны быть, а как же без них? Что если проснется жизнь в брошенных обогревших БТРах, что стояли вдоль дорог мертвыми недвижимыми глыбами, светя черными проплешинами разорванного метала, взрыкивая раскуроченными моторами и водя тупорылыми пулеметами в поисках человека?
После того как на самой окраине Развязки их прижал к земле вот такой вот оживший металлический исполин, ожидать можно было всего. Верткий как ртуть Гремлин ползком преодолел пространство от наполненного гнилой жижей рва, в котором в последний момент успел схорониться порядком поредевший отряд Коперника, и бросить в проем разодранного борта несколько кусков пластида, глухо ахнувшего, разрывающего ожившую громадину на куски. Они еще долго пролежали в этом рве, молча глядя в мутное небо, прислушиваясь к недовольному карканью встревоженного воронья и считая оставшиеся патроны. Мертвых уже не несли, просто активизировали вшитый в ворот брони кусочек «нирваны», отдавая прощальную честь павшему товарищу и прикрывая глаза от вспышки, после которой не оставалось даже пепла.