Ретроспектива
Шрифт:
Встала из-за стола, в простом, белом платье из лёгкой ткани, на юге по-другому никак. Обнажая руки, она облегает и пышную грудь и тонкую талию, расходясь книзу клиньями. Торжественности добавляет изумрудный пояс.
Приблизилась к дружиннику, вышла в дверь оставив того стоять столбом.
– Алирик? – тряхнула рыжими кудрями, будто в недовольстве.
– Княгиня… – спохватился, догнал, оставаясь на шаг позади.
Если бы я и захотела идти ровнее – не смогла бы. Мать-Земля, бёдра сами, не подчиняясь разуму, выводят
Осёдланные лошади уже ждут. Все в сборе. Верех, я с верным Алириком и ещё два дружинника охраны.
Алирик поддержал, помогая вскочить на Мару – мою вороную кобылу. Оказавшись в седле я всем телом почувствовала пристальный взгляд из окон хозяйской башни. Не обернулась, никак не дала понимания, что почувствовала. Погнала Мару, отдав ментальный приказ и прося Мать-Землю смягчить хотя бы цвет моих волос, не дать королю опознать во мне свою Полёвку. Не думаю, что при утреннем солнце мои рыжие волосы выглядят так же, как при свете лучин или магических светляков.
Файлирс.
– Кто это отъезжает со двора? – хриплым со сна голосом спросил брата.
– Абы они докладывали, – хохотнул тот, вставая рядом.
Только что, секунду назад проснулся, как от удара. Словно неведомая сила заставила рывком подскочить к окну.
– Хм… занятно. Тебя девица заинтересовала?
– Не простая. С охраной ездит. Да и сама в седле, в окружении мужчин…
– Непотребство, экое! Не говори! Совсем никаких приличий не блюдут, – налил себе из чайника…
– Что это?
– А, это! Понюхай, экий амбре. Кофий у них. Где-то в горах выращивают.
– Мерзость, – чуть не сплюнул, вдохнув горькую вонь.
– Да ты попробуй, – герцог Прасгал сунул мне крошечную чашку, с трудом держа её в своих лапищах, едва не в рот.
– Отстань.
– Ты что не в духе?
Что объяснить, если и сам не ведаю.
– Отстань, – повторил для скудоумных.
– Может это княгиня их? Страшна, небось, как адов демон…
– Думаешь?
– Ну а чего бы ей прятаться? Выходить не хочет. Явно же, увидела наш отряд да стушевалась.
– Хорошо бы так, – зашёл в купальню, дверь оставил распахнутой.
– Что сегодня, Фай? Пасеки и виноградники мы осмотрели. Остались рудники, но не пускают нас туда. Заставить мы не можем, сам понимаешь… Вот кофий, ты б попробовал, брат. Третий день пью, а не понимаю, как жил без него раньше.
– Ещё не хватало…
Не смотря на умывание, доброе настроение так и не появилось. Окончательно его сбило то, что придя в кабинет, подноса с пирожками я не увидел!
Какая дрянь посмела?
– Совсем они тут распоясаны, – ругнулся под нос. Чтобы в Келсе челядь вошла в опочивальню и личный кабинет без позволения…
– Жрать хочу.
– Так пошли. В столовой уже накрыто, местная кухарка сегодня в ударе. Там пирогов – обожрёшься
– Фай! Я не понял! Это что такое? – породистая морда герцога и сына короля обиженно вытянулась. В руке он держит ошмётки рубашки полёвки, глаза скочат с них на меня. – Нам чешешь про приличия, что мы большой двор, приближённые короля и прочая лабуда… Даже улыбнуться никому нельзя, а сам!
Я смотрел, как младший брат сжал сорочку, словно платок, медленно поднёс к носу, шумно вдохнул ткань, прикрыв глаза.
Сам не понял, как оказался рядом, выхватывая белоснежную ткань из грязных лап.
– Фай! У меня восемнадцать дней бабы не было! Совесть имей! Кто она?
– Никто! Сказал же – жрать хочу.
Сунул рубашку в свой сундук и вышел, чуть не выталкивая оболтуса взашей. Дотерпит до столицы. Пусть привыкает. Через месяц моя свадьба. Как окончатся торжества – женю и этого.
Глава 4
Перекрёсток трёх дорог с течением времени стал подобием площади. Гораздо меньше замковой, но люди больше собираются здесь. Главная площадь Итвоза. Благодарить за это стоит церковь создателя, стоящую здесь же. Отнюдь не новый колодец. Пока.
Людям нужна вера. Простому люду, который от зари и до зари работает на прокорм необходимо заверение, что если не в земной, то в загробной жизни их ждёт лучшая доля. Создатель это им и сулит.
Утреннее небо слепит светом так, что трудно смотреть. Но утром лучше всего собрать народ, пока в воздухе осталась ночная прохлада, свежесть. Через несколько часов солнышко совсем проснётся и итвозцы только и будут, что молить о прохладе, прячась в тенях. Там и отдохнут опосля гуляний.
Заунывные молитвы, окропление воды и самого источника, демонстративное отпитие епископом и мной, проповедь.
Служитель создателя рассказывает о святых источниках, что усеивают райские кущи, о крещении младенцев – обряд приобщения к роду. Рождённый ребёнок-маг не проявится на родовом древе, пока его не отнесут в храм и не покрестят. Ребёнок-маг. Ведьмам не нужны эти ритуалы. Каждая ведьма чует своего ребёнка, так говорила матушка. Мы не теряем своих детей и нам не нужно подтверждение на пожелтевшей бумаге. Если, конечно ведьма не пустоцвет, как я… Простому человеку, опять же, нужна вера, что случись что с младенчиком, он попадёт в лучший мир.
Проповедь закончилась и заиграли музыканты. Сперва тихо, расходясь всё громче, заливестей и веселее. Одиннадцать тушек баранов выкатили на площадь по команде Вереха. Виночерпии прямо у колодца черпают из бочек сладкие компоты и разбавляют их водой.
Мы с епископом получили первыми наши чаши, следом дружина, после знатные. Несмело, но и простые жители стали подтягиваться, дабы утолить жажду, которую только подогревает солнце.
Таких праздников, без вина и хмеля, у нас ещё не было.