Ретт Батлер. Вычеркнутые годы
Шрифт:
Скарлетт обернулась в ту сторону, куда кивнул Ретт. Там сидели мужчина лет тридцати фатоватой внешности и молодая женщина в платье цвета спелой малины с низким вырезом. Слушая своего кавалера, она то и дело отпивала из бокала.
Скарлетт удивленно вскинула брови:
– Разве бывает вино такого цвета?
– Это не вино, а более крепкая штука. Крепче виски.
Она колебалась. Вид напитка не внушал доверия.
– Не бойся, дорогая, помногу его не пьют, и ты не свалишься под стол.
Ретт щелкнул пальцами, подзывая одного из сновавших меж
– Бутылку самого дорогого вина и абсент, – заказал он.
– Рюмку для дамы? – поинтересовался гарсон.
Ретт кивнул.
Через пару минут им принесли две бутылки: «Шато Брийон» и «Перно Фий». Батлер приказал начать с абсента. Откупорив «Перно», официант налил в большие рюмки понемногу зеленовато-голубой жидкости, поставил на край одной из них ложку-ситечко с кусочком сахара и начал медленно доливать напиток водой. Жидкость помутнела и стала напоминать цветом морскую воду в бурю. Те же манипуляции он проделал со второй рюмкой. Скарлетт с интересом наблюдала.
– Зачем он это делает?
– Чтобы снять горечь и разбавить. Так принято. После я обязательно дам тебе хлебнуть чистого абсента. Ну что, попробуем?
Она сделала осторожный глоток.
– Привкус какой-то травы.
– Первоначально это было лечебной настойкой, снимающей слабость и повышающей аппетит, но потом ее распробовали любители повеселиться. Эффект от абсента совсем иной, чем от прочего спиртного.
Ретт допил свой абсент, откинулся на стуле и достал сигару.
– А теперь взгляни на сцену, кажется, начинается канкан.
Под бравурное вступление выбежали восемь танцовщиц в пышных коротких юбках.
Вначале Скарлетт смотрела с изумлением, но вскоре глаза ее загорелись, и она невольно стала отбивать ногой такт.
Танцорки взмахивали юбками, подолгу прыгали на одной ноге, вскидывая вторую и выставляя на всеобщее обозрение короткие панталоны и подвязки. Неестественным образом задрав ноги, они кружились, сцепившись парами, а то разом наклонялись и задирали юбки, повернувшись к публике задом. Две девицы прошлись колесом по краю сцены и бухнулись на пол так, что, по мнению Скарлетт, должны были получить вывих бедра, но тут же вскочили и продолжали танцевать. Танец был вульгарным, но до чего живым и задорным! Периодически девицы на сцене повизгивали, и разгоряченные напитками зрители вторили им из зала.
По окончании номера публика заревела и зааплодировала. Ретт тоже похлопал, искоса поглядывая на Скарлетт. Она старалась держаться невозмутимо, но в зеленых глазах отражался живейший интерес.
На смену танцоркам на сцену вышел вертлявый мужчина во фраке. Он быстро затараторил, подкрепляя свою речь мимикой и жестами. Публика то и дело прерывала монолог взрывами хохота. Перекинувшись через спинку стула, Ретт немного послушал и вновь обернулся к Скарлетт.
– Ни черта не понимаю! Он рассказывает что-то смешное? – выпытывала она.
– Всякие пошлости и скабрезности, – ухмыльнулся Ретт. – Вечная история о том, как муж, вернувшийся со свидания с женой своего друга, застал
Скарлетт фыркнула:
– Действительно, пошлость. Это заведение вовсе не похоже на театр.
– Варьете выросли из кафешантанов, маленьких ресторанчиков, в которых публику, как умели, развлекали певцы и танцоры. Вероятно, кафе перестали вмещать всех любителей подобного рода зрелищ, и кому-то пришло в голову построить большой красивый зал. Зрители сюда валом валят, и, думаю, хозяева не в накладе.
Заметив, что Скарлетт допила свой абсент, он налил ей вина.
– Попробуй, моя прелесть, отличное бордо.
На сцене появился фокусник, и Скарлетт, будто ребенок, завороженно смотрела на него.
Затем выступали еще певцы и танцоры…
Они опустошили бутылку вина, а представление шло своим чередом.
Скарлетт немного захмелела, совершенно расслабилась и даже тихонько подхватила припев незатейливой песенки, которую исполняла тощая певица. Песня была настолько проста, что она поняла слова и повторяла рефрен: «Мы будем вместе с тобою всегда…»
– Настала пора выпить абсента, – решил Ретт, – но уже без сахара и воды.
Он плеснул в рюмку совсем немного, и Скарлетт заглотила зеленую жидкость одним махом.
Глядя, как она разевает рот, пытаясь продышаться, Батлер откровенно расхохотался. Схватив из вазы яблоко, откусив и быстро проглотив, Скарлетт свирепо блеснула глазами.
– Мог бы предупредить! Мне кажется, у меня в горле застряла головешка.
– Не волнуйся, горечь и жжение пройдут.
Ретт небольшими глотками опустошил свою рюмку и, слегка поморщившись, прикрыл глаза. Когда он открыл их, Скарлетт почудилось, что взгляд его стал другим. Глаза еще больше почернели и будто замаслились, холеные усики встопорщились от легкой улыбки. Он походил на кота, добравшегося до миски со сметаной.
– Зато теперь ты испытаешь совершенно незнакомые ощущения, – пообещал он ей.
– Ничего я не испытываю, кроме горечи. Да какое-то эхо появилось, будто я в лесу.
– Вот-вот, начинается… – удовлетворенно кивнул он.
Спустя минуту Скарлетт хихикнула:
– Гляди, Ретт, как пляшут огоньки! Они зажгли еще лампы возле сцены… О, какие милые двойняшки танцуют… Просто ужас, они же почти голые – только юбочки из листьев и бусы! По лицу не негры, а черные… Они чем-то намазались?
Ретт кивнул, лукаво блеснув глазами.
– Вероятно, они изображают дикарок. Хотя на самом деле девушка на сцене одна.
– Брось, – убеждала Скарлетт, – ты меня разыгрываешь! Их две, но они совершенно одинаковые. И как слаженно танцуют – шаг в шаг.
– У тебя в глазах двоится, моя прелесть. Танцовщица одна. Если не веришь, посмотри на меня.
Скарлетт несколько секунд пыталась сфокусировать взгляд на Ретте, а потом расхохоталась:
– Тебя, тебя… тебя тоже два… Или это приехал Росс? Он немного похож на тебя, в первый раз я со сна даже перепутала…