Реванш императора
Шрифт:
Опершись руками о балконное ограждение, он нагнулся и посмотрел вниз. Затем снова перевел взгляд на парившую рядом машину. Та не шевелилась, но он чувствовал, что она чего-то ждет от него. Вот только чего?
– Неужели, мой механический друг, вы единственный обитатель этого города?
– вежливо поинтересовался Наполеон, но в ответ опять ничего не услышал. Разочарованно вздохнув, он еще раз бросил взгляд на площадь.
– Похоже на шахматную доску. Как-то раз мне довелось видеть игру Механического Турка, который побеждал самых известных мастеров. Правда, я до сих пор подозреваю, что внутри его был спрятан искусный шахматист-карлик. Ну а вы, мой бессловесный
Краем глаза он уловил какой-то отблеск и резко повернул голову.
Площадь под балконом больше не была пустынной. Ближайшие к нему три ряда полей были заполнены геометрическими фигурами. В крайнем ряду чередовались пирамиды, пятигранные и шестигранные призмы - последние с трехгранными пирамидками на верхней плоскости, а также два восьмигранника с конусообразными навершиями. Каждая фигура занимала почти всю площадь квадрата, а в высоту вдвое превышала человеческий рост. Сделаны они были из какого-то полупрозрачного материала, так что можно было легко различить цвет занимаемого фигурой игрового поля. В следующем ряду стояли высокие узкие параллелепипеды, а в третьем расположились короткие толстые цилиндры. Противоположный край «доски» был заставлен точно таким же образом, только фигуры были другого цвета - белые против голубых.
– Игра?
– Наполеон вопросительно посмотрел на машину.
Пространство между ними внезапно сгустилось, превратившись в миниатюрную копию покрытого белыми и голубыми квадратами участка площади. С молниеносной быстротой цилиндр белых переместился на три квадрата вперед. Навстречу ему выдвинулся цилиндр голубых. Эти передвижения сопровождались аналогичными ходами фигур на площади. Параллелепипед белых по диагонали выдвинулся в образовавшуюся брешь и навис над флангом голубых. В ответ пятигранная призма голубых перескочила через оба ряда и прыгнула сразу на десять клеток вперед. Ходы следовали один за другим с такой невероятной скоростью, что Наполеон не успевал разобраться, хотя следил за игрой очень внимательно, пытаясь понять правила, тактику и цель каждой из сторон.
В ослепительной вспышке исчез с поля голубой параллелепипед. На следующем ходу та же участь постигла его белого коллегу. Шестигранная призма голубых двинулась прямо, а затем свернула направо, наподобие шахматного коня. Белый восьмигранник с остроконечной конусообразной короной прыгнул через всю доску, но не по прямой, а каким-то сложным зигзагом.
– Нельзя ли помедленнее, друг мой?
– учтиво обратился к машине император.
– К несчастью, я не успеваю следить за партией.
Фигуры на демонстрационной доске мгновенно растаяли в воздухе. Вместо них в центре возникла единственная фигура - голубой цилиндр. Усвоив, как он ходит, Наполеон кивнул. Цилиндр исчез, а на его месте появилась другая фигура. Когда демонстрация закончилась, он почувствовал, что мозг его начинает распухать от всех этих пирамидок, цилиндров и коронованных многогранников.
– Не нравятся мне ваши фигуры, - решительно заявил император.
– Геометрические тела хороши для древнегреческих философов и математиков, а я солдат.
Доска исчезла, а машина придвинулась ближе.
– Подожди минутку, - буркнул Наполеон по-французски, сознательно игнорируя вживленный в череп микротранслятор.
Машина замерла, продолжая парить в воздухе. Он вдруг ощутил, как что-то словно проникает ему в мозг, незримой рукой шаря по закоулкам памяти.
В воздухе возникла фигура. Миниатюрная, стройная, элегантная и такая реальная, что он невольно
– Да!
– прошептал он возбужденно.
– Как раз то, что надо.
Машина опять отодвинулась, и между ними вновь возникла доска. В центре ее стояла новая фигура. Она двинулась на три клетки вперед.
– Нет-нет!
– запротестовал император.
– Так не пойдет. Эта фигура должна двигаться далеко и быстро.
– Он сосредоточился, вызывая мысленный образ.
– А вот эта фигура вполне подойдет для первого ряда. Так, очень хорошо. Годится! Пошли дальше!
– Ваше величество!
Давненько не бывал он в таком дурацком положении. Мало того, что орешь во всю глотку, так приходится еще титуловать «величеством» этого типа! А с другой стороны, не кричать же ему: «Эй, Наполеон, куда ты, к чертям, подевался?» Он вздохнул и постарался выкрикнуть «ваше величество» в очередной раз как можно насмешливее, чтобы этот сукин сын, если услышит его, не слишком задирал нос.
Ярослав шагал по галерее в сопровождении Басака, которого прихватил с собой на всякий случай. Его внимание привлекли слабые отголоски радостного смеха, доносившиеся из бокового прохода. Остальные все еще препирались в центре зала, поодиночке и все вместе наседая на Вуша. Надзирателю их крик в конце концов надоел, и он воспарил футов на десять над полом. В таком положении он пребывал до сих пор, вертясь в разные стороны и упорно отказываясь отвечать на вопросы.
Историк не особенно переживал по поводу дырявой памяти Вуша. Если потребуется, он и сам отыщет недостающую часть устройства Древних. Ясно, что искать ее надо рядом с машиной. А машину они уже видели, когда входили в пирамиду. Она, правда, не обратила на них внимания и скрылась в каком-то коридоре, но найти ее при желании будет несложно. Хуже, что Наполеон куда-то запропастился, а он должен его искать, как какой-то мальчик на побегушках. Мысль об этом не доставляла Ярославу ни малейшего удовольствия, но он утешил себя тем, что, по крайней мере, обследует в ходе поиска часть здания, вместо того чтобы торчать с остальными и выслушивать их бестолковые речи.
Углубившись в коридор, он вдруг подумал, что корсиканца скорее всего заставили отделиться от группы те же самые соображения. Не исключено даже, что он уже нашел что-нибудь важное. Мысль об этом неприятно кольнула самолюбие историка. Если кому и делать ценные находки, так это ему, собаку съевшему на археологии, а не какому-то коротышке с руками по локоть в крови.
– Наполеон!
Никакого ответа.
– Проклятый ублюдок, - пробормотал себе под нос Ярослав.
Он свернул в темный коридор и по нему попал в широкую галерею, освещенную вроде бы естественным светом. Еще один поворот - и Ярослав остановился так резко, что идущий следом Басак налетел на него и едва не сбил с ног.
Прямо перед ним парила в воздухе большая мыслящая машина Древних Странников, как две капли воды похожая нате, что он видел на Кольце Колбарда и внутри башни Небесной Иглы. А рядом с машиной заливался счастливым детским смехом не кто иной, как император Наполеон Бонапарт. Черт побери! Как же везет этому баловню судьбы!
Ярослав ступил на балкон и остановился за спинами удивительной парочки.
– Эту мы назовем королевой, - говорил Наполеон, обращаясь к машине.
– Нет, платье чуть покороче, стиль ампир, образца, скажем, тысяча восемьсот шестого года. Хороший был для меня год. Ну что ты? Разве можно такой большой вырез? Грудь должна быть обнажена совсем немного.