Реванш русской истории
Шрифт:
С той политической корчмой на майдане, в которую выродился украинский режим, русский государев двор не имеет и не может иметь никакого социального родства.
Далее, совершенно ложно утверждение, что русское восстание на Донбассе угрожает импортом нестабильности в Россию. Напротив, впервые за все последние годы мы не импортируем, а экспортируем нестабильность. Вместо того чтобы залетные иностранцы раскачивали нас, некоторые наши граждане, повинуясь своим убеждениям, раскачивают их.
Поскольку этот экспорт нестабильности касается Украины, которая и прежде проводила недружественную к России политику, а в последние месяцы и вовсе сменила ее
Все последние годы, кстати, никакой «стабильности» в РФ не существовало. Напротив, мы двигались ко все более серьезному внутреннему кризису, связанному с русским вопросом.
Межнациональное напряжение в стране, недовольство русских своим положением, рост националистических настроений по всей линейке от умеренных до крайних проявлений заметны были даже слепому. Никакого другого исхода, кроме внутрироссийского конфликта, угрожающего как минимум отделением ряда регионов, это напряжение, казалось, не имело. И вдруг – из исторического небытия воскресло классическое русское решение. Не отсоединение, а воссоединение. Не «хватит кормить», а «волим под руку царя Московского!»
Все долгое время репрессируемая энергия русской нации оказалась направленной на воссоединение.
Разумеется, такой вариант развития событий повышает, а не понижает нашу стабильность. При этом наиболее пассионарные и наиболее непокорные, вольные, агрессивные элементы нашего общества получают и пространство для своего размещения, и абсолютно оправданную для них цель.
Секрет практически безграничного расширения России состоял в том, что рядом со стальной вертикалью служилого Двора всегда рядом существовало вольное казачество. То самое, у которого с Дона выдачи нет. Многие уже забыли, что казачество – это не ряженые с лампасами и не этнографическая, а социальная и военная категория – сообщество тех, кто, признавая суверенитет России и родство с нею, был волен в подчинении и неподчинении чиновничьей иерархии. И на крыльях этой свободы распространял русский мир далеко за пределы официальных границ.
Сегодня на Северском Донце, в том самом Диком Поле, возрождается русское казачество именно в этом не ряженом социально-историческом смысле. Если Россия восстанавливает свое историческое могущество, она неизбежно должна восстановить и традиционную двуединую форму этого могущества, действующую как слаженный двухтактный механизм.
Порой казачий фактор был для русской истории и фактором нестабильности, провоцировал бунты. Но с учетом того, что 3/4 территории современной России, включая все основные источники ее современных природных богатств, приобретены казаками, жаловаться, право же, грех…
Бывали, конечно, времена, когда царь не мог принять под свою руку земли, взятые казаками, вспомним, например, героическое Азовское «осадное сидение» 1637–1642 годов. Тогда Земский собор решил, что Россия не готова воевать за Азов с турками. Но даже, наверное, самому сумасшедшему холопу не пришло тогда в голову предложить царю помочь туркам подавить и разгромить казаков на том основании, что они «бунтуют против законного султана и несут России мятеж». Вообще, приписывание лидерам восставшего Донбасса какой-то маргинальности и оппозиционности само по себе абсурдно. Оно может родиться только в мозгу, навсегда отформатированном идеей, что «мейнстрим» – это те, кого зовут на вечеринки «Эха Москвы», а все, не прошедшие либеральный фейсконтроль, – маргиналы.
Сейчас это давно уже не так. Именовать «маргиналом» сына знаменитого философа успешного корпоративного юриста Александра Бородая или офицера Игоря Стрелкова… Во всем этом сквозит некоторое… э-э-э… непонимание того, в какой стране мы живем. Это представители не «контрэлиты», а именно полноценной русской элиты, не усеченной до формата либеральной тусовки.
В том, что нестабильность, связанная с этническим ренессансом русских, начала экспортироваться из России на Украину, вина только самой Украины, выбравшей откровенно русофобскую политику. Почему об этом должна переживать Россия, впервые за много лет испытывающая хотя бы частичное снижение этнической напряженности, – мне непонятно. Но если кто боится, что, вернувшись с Донбасса и обучившись ополченческим навыкам, русские пассионарии начнут трясти за грудки здешних чиновников, то у него есть один выход.
Не придумывать отвратительные планы уничтожения восставших на российской границе, а помочь ополченцам закрепиться там, где они сражаются сейчас, беречь донбасские республики как зеницу ока, как ценнейший резервуар человеческой энергии и школу жизни.
Если мы хотим, чтобы наш Государев Двор был бы так же эффективен, как в былые времена, то нам обязательно нужен и свой Дон.
11 июня 2014
Русский гамбит
Наша вовлеченность в события на Донбассе достигла того предела, когда у каждого из нас есть знакомый, который отправился туда добровольцем. А через одного – знакомый, который уже погиб, сражаясь за донецкий аэропорт, погранзаставы под Луганском или на рубежах Славянска. Миллионы людей несут свои рубли, чтобы поддержать фонды, помогающие беженцам, мирным жителям или ополченцам.
Если бы существовал фонд, про который мы бы точно знали, что там не разворуют, его обороты исчислялись бы миллиардами.
Нелепо говорить об «информационном перегреве» кризиса. Если у вас в доме пожар, то никто не упрекнет вас в том, что вы думаете только о нем и слишком громко кричите.
Российский бюрократ (не вкладываю в это никакого отрицательного смысла) полагает, что русский народ – это полезное, когда не буянит, приложение к государственной машине. Будучи слугой Государевым, он рассматривает и всю нацию как служебное приложение к государству.
А потому «гамбит» народных интересов, народной боли, части народных жизней на корректировку позиций фрау Меркель может показаться ему вполне естественным.
Зная эту особенность российского государственного менталитета, соответствующим образом обращаются с нами и западные лидеры. Требования ЕС и Керри «в течение нескольких часов разоружить ополченцев» звучат так, как будто в России рабовладельческая диктатура, и наша власть может изменять политическую линию вообще не интересуясь мнением гражданского общества, как будто никакого гражданского общества, кроме назначенных Вашингтоном навальных и чириковых, нет.
Борясь за «демократию» в России, Вашингтон, похоже, и сам поверил в то, что русские – это стадо безгласных и бессмысленных рабов, у которых нет ни своих национальных интересов, ни мнения, ни голоса для выражения этого мнения.
Санкции – угроза пресловутым Третьим пакетом – превратились для Запада в своеобразный неразменный рубль, на который у нас пытаются выкупить одну уступку за другой. Как только мы, дабы избежать санкций, идем на компромисс, нам немедленно выдвигают следующий ультиматум.