Реверс
Шрифт:
И тому были свои причины. Лет двадцать пять назад тогдашний командующий Аламейским пограничным округом удивил местное железнодорожное начальство крупным заказом: проложить железную дорогу от Ахтыбаха до самых предгорий Белого хребта. Обоснование было простым и, пожалуй, логичным: трудно ведь контролировать столь большую и сложную территорию одними лишь патрулями, будь то патрули пешие, конные или даже воздушные. Стационарные посты и заставы? Так-то оно так, но в безводной местности любая задержка с подвозом чревата медленной и мучительной смертью личного состава. Были уже прецеденты. Нужен железнодорожный путь, очень нужен. Плюс хотя бы один
Удивленный железнодорожник, носивший в петлицах четыре золотые шпалы, спросил, как теперь изменится вся система охраны территории, и получил сухой ответ: не суйтесь в наши дела. Вопрос лишь в одном: способны ли ваши чумазые работяги выполнить заказ качественно и в срок?
По мнению железнодорожника, вопрос граничил с оскорблением. Всякому известно: если кто умеет работать, то уж никак не те, кто только и способен обирать честных торговцев и палить в контрабандистов. Железнодорожное управление Аламеи может спроектировать и проложить железную дорогу любой протяженности на любой местности – была бы адекватная труду оплата.
Об оплате спорили долго. Вели переговоры, срывали их и начинали сызнова, создавали и распускали совместные комитеты. Пограничники жались. Им нужна была дорога, но запрошенную за нее цену они считали грабительской. В свою очередь, железнодорожники не менее справедливо полагали, что их пытаются уговорить работать даром. Из-за неразберихи геодезическая партия, отправленная для предварительной наметки маршрута, была обстреляна пограничниками – к счастью, без жертв, если не считать начальника партии, раненного в нос осколком теодолита.
Переговоры тянулись целый год. В конце концов стороны договорились о следующем: дорога будет узкоколейной однопуткой, и для нее придется построить специальный бронепоезд. Командующий округом, ругаясь, согласился. Специальный так специальный. Но чтобы не уступал настоящему!
Сказать легко – сделать значительно труднее. «Грозящий» был мал и казался приземистым, если смотреть на него сбоку. А если посмотреть спереди или сзади, становилось и впрямь страшно: как бы при порядочном все-таки росте, высоко расположенном центре тяжести и узкой колее он не опрокинулся на повороте, или, скажем, от отдачи пушек, если они пальнут одновременно в одном и том же направлении.
Сказать о «Грозящем», что он неказист, означало бы лакировать действительность. Узкоколейный бронированный уродец шокировал бы любого панцермейстера. На аламейском языке слова «грозящий» и «ужасный» произносятся одинаково, и вскоре никто не вкладывал в название бронепоезда смысл «страшный для врагов», а вкладывал только значение «мерзкий на вид». Сам командующий, принимая работу, то бледнел, то багровел, то кривился, как от зубной боли, а потом в сердцах плюнул себе под ноги и применил к бронепоезду эпитет «педерастический».
Однако инженеры не зря проедали денежное довольствие. Они сделали все, что было в их силах, хотя никакой технический гений все равно не опроверг бы законы механики и сопромата. Тонким узкоколейным рельсам противопоказана большая нагрузка – и «Грозящий» имел слабую защиту. Обыкновенная винтовочная пуля, выпущенная с близкого расстояния под прямым углом к поезду, хотя и не пробивала броню, но оставляла на ней вмятину. На вопрос, удержит ли броня пулю со стальным сердечником, главный конструктор резонно заметил, что такие пули вообще редкость, что от контрабандистов и бандитов с Пустошей вряд ли можно ожидать их массированного применения, а главное,
Да, «Грозящий» был малюткой, и его новоназначенный командир сразу понял, что в экипаж придется набирать людей малорослых и тощих, – однако бронепоезд имел все, что полагается иметь бронепоезду. Передняя и задняя платформы несли запас рельсов и шпал, защищающих стрелков от пуль, бронированный паровозик мог обеспечить достаточно резвый ход, в просторном тендере помещался порядочный запас угля, была предусмотрена и бронированная цистерна для воды. Главную боевую силу «Грозящего» составляли два низких броневагона с вращающимися орудийными башенками на крышах и четырьмя станковыми пулеметами. Броневагоны для десанта и ремонтной команды также высовывали из бойниц стальные рыла. Чтобы пулеметчики правого и левого бортов не пихали друг друга задами, пулеметные гнезда пришлось разместить асимметрично относительно тела вагона. Калибр двух пушечек «Грозящего» оставлял желать много лучшего, фугасный эффект снаряда – тоже, зато носовая платформа несла надкалиберный бомбомет – оружие, способное зашвырнуть бомбу максимум шагов на пятьсот, но мощное. Увидав на полигонных испытаниях его действие, командующий округом вытряс из уха воздушную пробку и несколько смягчился.
Все равно бы ему пришлось принять изделие и выплатить Железнодорожному управлению вторую половину суммы. Ссориться с железной дорогой пограничникам не резон.
Естественно, паровозная и ремонтная бригады также комплектовались из железнодорожников. Есть или нет среди пограничников соответствующие кадры, путейцев не интересовало. Все, что пыхтит и бегает по рельсам, должно управляться железнодорожниками – и точка. Машинисты, кочегары и ремонтники считались прикомандированными и имели двойное подчинение. Такая практика сложилось давным-давно и обычно оправдывала себя.
Но узкоколейка всецело принадлежала пограничникам. И когда в предгорьях Белого хребта были открыты месторождения меди и цинка, когда каторжников стали сгонять на рудники и обогатительные фабрики, а взамен пошел концентрат, стражи границы с лихвой вернули потраченные деньги, а «Грозящий» простаивал только при плановых ремонтах да еще при погрузке угля и огнеприпасов. Никто из команды бронепоезда не мог пожаловаться на безделье – напротив, жаловались на чрезмерно интенсивный график, складывающийся из:
а) охраны следующих через Пустоши товарных составов;
б) обеспечения погранзастав всем необходимым;
в) регулярных патрульных рейдов;
г) нерегулярных патрульных рейдов.
Не раз на «Грозящий» нападали – реже при свете дня, чаще во мраке ночи. Стальные заплаты украшали туловище бронепоезда, как нашивки за ранения. Одной безлунной ночью бандиты Хруга Гугнивого, державшие тогда в страхе всю округу, попыталась овладеть бронепоездом. Взять скрадом не смогли – подорвали путь и пошли на штурм. Захлебывались пулеметы, тявкали пушки, оглушительно гавкал бомбомет. Нападавшим не дали подойти на бросок гранаты. С рассветом ремонтная бригада заменила взорванный рельс, а стрелки и канониры добавили еще несколько бандитских трупов к десяткам уже валявшихся по обе стороны узкоколейки. Тем дело и кончилось. «Грозящий» стяжал славу, а Хруга Гугнивого через неделю выдали правосудию свои же в обмен на забвение прошлых грехов.