Реверс
Шрифт:
Потом в том мире изобрели дуст.
Введя жука в рамки, люди по-прежнему с удовольствием пользовались его «карамелью». А как же иначе? Человек склонен не убивать лишь тех, кого грабит.
В качестве временных ульев, удобных для переноски колонии с места на место, издавна применялись калебасы из сушеных тыкв.
– Еве памятник ставить надо, – говорил Сергею Тигран под стук колес дрезины. – Открою тебе один секрет Полишинеля: у каждого порядочного контрабандиста, работающего в «фирме», есть свои заначки: мелкие локализации, связи в Центруме и вне его, схроны и тому подобное. Просто на всякий случай. Однажды может пригодиться. Вдруг понадобится
– Амазонка! – понимающе кивнул Сергей.
– Низко ты ее ценишь. Куда до нее какой-то амазонке. Фурия!
– А я, между прочим, все слышу, – донесся из грузового отделения сонный голос Евы.
– Вот так всегда, – пожаловался Тигран. – Уже и комплимент даме нельзя сказать.
– Так это был комплимент?
– Он самый. Ты спи, спи. Не нравится фурия – пусть будет титан. Ничего, что он мужик, так даже лучше. Ты, Ева, отличный парень.
– В том-то и проблема. – Сергею почудилось, что из грузового отделения послышался вздох.
– Все равно снимаю шляпу.
Впрочем, шляпы у Тиграна не было. Чтобы лысина не обгорела, он обвязал голову платком и время от времени скупо поливал его из фляжки.
Само собой, все это было сказано в первый час движения дрезины, когда Ева прикорнула в грузовом отделении, а Григорий работал как заведенный, пытаясь изгнать из крови алкоголь. Дрезина бежала ходко, давая, на глаз, километров до тридцати в час. Верстовые столбы возле узкоколейки отсутствовали как класс. Как ориентировались паровозные машинисты, понять было невозможно.
Наверное, знали наизусть все особенности ландшафта, не очень-то богатого на эти особенности…
И все же они попадались даже в ровной, на первый взгляд, степи. Надо было лишь присмотреться: там ложбинка, тут купы сухих кустов, вдали не то холм, не то курган, а еще дальше вроде бы даже развалины каких-то строений, давным-давно покинутых людьми… Один раз дрезина прогрохотала по стальному мосту, переброшенному через русло высохшей реки, и был еще карстовый провал – большая дыра посреди неглубокого грабена. Узкоколейка здесь делала крюк, обходя стороной опасное место.
– Когда-то в этих местах было неплохо… – Тигран успевал и качать рычаг, и зорко смотреть по сторонам, и поучать новичков. – Хороший был край, лесостепной. Скотоводство, а главное, нефть. Ее уже начали добывать, когда грянула «высокомолекулярная чума». Ну, а когда нефти не стало, пошли проседания почвы, карстование, вода под землю ушла… Климат изменился, жить стало невозможно. Людишки частью перемерли, частью ушли на север. Мало кто остался…
– Пограничники остались, – буркнул Григорий.
– Ну, эти-то конечно…
Прошел еще час, и Григорий выдохся. Его сменила проснувшаяся Ева.
– Все тихо? – осведомилась она, обтирая лицо влажной салфеткой.
– Пока тихо, – ответил Тигран.
– Ну и хорошо.
– Слишком хорошо – это совсем не хорошо. Тебе… никуда не надо?
– Пока нет.
– А вот это плохо. Может, водички попьешь?
– На такой жаре – что толку? – ответила Ева. – В пот уйдет. На крайний случай у нас есть Сергей.
– А я? – подала голос Алена.
– Ты что, перед
– Еще чего!
Сергей в этом разговоре не участвовал. Во-первых, успел отмотать руки. Езда на дрезине напомнила ему переход через Канозеро на катамаране при встречном ветре. Правда, там бил в морду холодный дождь и вокруг было сколько угодно чистейшей пресной воды, а здесь все наоборот – но это уже частности. А во-вторых, он наконец понял, к какому типу проводников относится Ева, и посочувствовал ей. Обретать способности проводника лишь тогда, когда давление в мочевом пузыре превысит определенное значение и заставит переключиться некий триггер в мозгу – это… чересчур физиологично, что ли.
Да и попросту неудобно.
Надзиратель ушел. Возможно, побежал докладывать начальству о легкой победе новенького над «серьезными», а может, просто решил, что в камере не происходит ничего экстраординарного. Макс скоротал немного времени, подвергнув тщательному обыску распростертые тела, соломенные матрацы на железных койках и всевозможные укромные уголки. Что-то подсказало ему, что надо это сделать. Нашелся длиннейший остро заточенный кованый гвоздь из тех, какими сшивают бревна, кусок газеты и полотняный мешочек сушеной конопли. Заточку и наркотик Макс выбросил в крохотное оконце, а газету попробовал читать. В обширной передовице сообщалось о происках бандитского правительства Аламеи, еще недавно засылавшего в мирную Оннели всего лишь шпионов, а теперь еще и диверсантов, взорвавших где-то паровую молотилку. Сообщалось также о новом витке тарифной войны, о смерче, прошедшем в южных районах, и о нашествии вредителей на посевы ячменя, причем читатель плавно подводился к выводу о том, что за смерчем и вредителями стоит, конечно же, правительство Аламеи. На обратной стороне обнаружилась статья некоего Рудиста Импетиго о новом прогрессивном способе засолки грибов. Была заметка о скотнице Пилипе Фих, родившей на прошлой неделе шестерню, после чего количество ее отпрысков увеличилось до двадцати. Сообщалось, что гласные окружного совета обратились в правительство с просьбой о присвоении Пилипе звания почетного сенатора, а пока предложили всем обращаться к ней не иначе как «ваше высокоплодородие». Шли также объявления о продаже скота и птицы.
Газеты везде одинаковы. Эта, пожалуй, была еще не из худших.
Макс отложил газетный обрывок и стал ждать. По-видимому, надзиратель либо не стал отягощать начальство вопросами порядка в тюрьме, либо не застал его на месте, либо начальство решило ничего не менять. Что делать дальше – вот был вопрос из вопросов.
Теперь Макс почти не сомневался, что сможет улучить удобный момент, чтобы вырваться из тюрьмы. Вопрос был в другом: надо ли это делать?
Рафаэль сказал: его ищут многие. Он нужен каким-то… конкурирующим структурам. Настолько нужен, что эти таинственные структуры запросто жертвуют людьми, чтобы залучить его, Макса, к себе. Что из этого следует?
Вероятно, то, что надо сидеть здесь, а не дергаться, рискуя нарваться на пулю. Сами найдут, сами придут.
Но… хорошо сидеть в одиночке, а не в одной камере с тремя бандитами. Надо же когда-нибудь спать. Никакой гарантии, что не прикончат во сне.
Когда кто-нибудь из распростертых шевелился, Макс вновь отключал его. Он еще не решил, что делать. Было очень жарко. Воздух почти не поступал сквозь маленькое зарешеченное окошко. Вдобавок один из бандитов обмочился, что тоже не улучшило атмосферу.