Ревейдж
Шрифт:
Хозяин хотел ее. Я не мог этого допустить.
152-ая была красивой. Именно по этой причине Госпожа забрала нас много лет назад. Даже когда 152-ая была ребенком, Госпожа видела потенциал 152-ой в качестве подстилки. И Госпожа использовала ее в течение многих лет. Над ней надругались и превратили ее жизнь в ад.
Ад, который я намеревался остановить.
Прячась в тени, я направился по одному из адресов, которые мне дали для убийства. Приблизившись к улице, я отметил, что каждые пятнадцать минут мимо проезжала машина. Она
Это будет игра в ожидание. Игра в ожидание, пока кто-нибудь из его людей совершит ошибку, и я смогу взять его или кого-то из его близких.
Воздействие.
Стоя в переулке напротив дома из коричневого камня, я молча наблюдал, как подъехала машина и крупный светловолосый мужчина вышел с заднего сиденья, протягивая руку кому-то внутри. Я прищурился, чтобы лучше рассмотреть его черты, но этот мужчина был светлее, чтобы быть моей целью. Из машины выскользнула девушка с длинными каштановыми волосами и голубыми глазами.
Я запомнил этих людей и стал ждать. Через пятнадцать минут подъехала еще одна машина. С заднего сиденья вышел высокий смуглый мужчина с черными волосами до середины спины. Мои ноздри раздулись, когда он повернулся, и в поле зрения появилось его суровое лицо, зеленые глаза смотрели на кого-то еще, выходящего из машины.
Он.
Цель.
Заал Костава.
Стараясь не двигаться, полагаясь на годы тренировок, я был неподвижен, как ночь. Но я наблюдал. Я увидел, что машину окружают три охранника. Затем рядом с ним оказалась девушка. Блондинка. Карие глаза. Кольцо на левой руке.
Жена? Невеста?
Мои глаза проследили, как они поднялись по лестнице и вошли в дом. Окна были большими, и я сосредоточился на тенях, склонив голову, изучая движения.
Охранники в машинах продолжали ходить в течение следующих двух часов. Мужчины, одетые в повседневную одежду, патрулировали квартал, держа руки в карманах — без сомнения, держа оружие наготове.
За два часа я не сдвинулся ни на дюйм. Вот почему я был главным убийцей, несущим смерть. Я никогда не подводил. И я всегда заставлял своих жертв кричать от боли. Только после, как они кричали от вида моего изуродованного лица. Я был для них воплощением всех кошмаров.
Движение слева внезапно привлекло мое внимание. Фигура, одетая во все черное, приближалась к той стороне улицы, где прятался я. Я всмотрелся и понял, что это была женщина.
Она обхватила себя руками за талию, лицо закрывал большой капюшон. Ее шаги были тихими, когда она промчалась вниз по улице. Я не сводил с нее глаз, когда она скользнула в темноту. Она хотела спрятаться от посторонних глаз.
Она продолжала приближаться, пока не остановилась в нескольких футах от меня. Она не чувствовала, что я прячусь за ее спиной. И никогда не почувствует.
Я наблюдал. Я наблюдал, как ее дыхание участилось, и слышал, как тяжелый
Ее внимание было сосредоточено на доме, за которым я следил. Но она даже не попыталась идти по направлению к нему. Я видел, как она сунула руку в карман. Но еще заметил то, что она дрожит.
Из ее кармана была вытащена фотография. Как только она подняла ее, я увидел изображение — моя цель и его женщина.
Уголок моей губы удовлетворенно скривился. Эта женщина была как-то связана с моей жертвой. И она только что стала моей добычей.
Внезапно у женщины перехватило дыхание, и когда я взглянул на дом, то увидел, что люди, которые входили в парадную дверь, двигались прямо перед окнами. Эта женщина крепко сжимала фотографию, и я видел, как она затаила дыхание.
Она ждала, чтобы увидеть темного мужчину.
Внезапное стеснение охватило мою шею, мое тело дернулось в шоке. Моя челюсть напряглась, и я закрыл глаза, когда мой ошейник натянулся, функции внутри металлической скобки задвигались, чтобы впрыснуть яд мне в шею. Мои зубы сомкнулись, когда иглы медленно вонзились в кожу. А затем это случилось. Жжение сыворотки хлынуло в мои вены.
У меня еще оставалось время до того, как ярость охватит меня, я вытащил блокнот и запомнил название комнаты. Потом я посмотрел на женщину в черном и понял, что собираюсь сделать.
Иглы вылезли из моей кожи, и тогда это произошло. Красный туман заволок мои глаза. Мои мышцы напряглись, пока яд заполнял каждую вену. Ярость. Неконтролируемая ярость овладела ими, принося с собой потребность доставлять боль. Слышать крики. Проливать кровь.
Повиноваться Госпоже и всему, что она приказала.
Как раз перед тем, как я потерялся в темноте, в роли несущего смерть, которую знал, что приму, мой взгляд снова метнулся к женщине, одетой в черное. Я присел, готовясь нанести удар.
Как только женщина сделала глубокий вдох и вышла на дорогу, чтобы перейти улицу, яд, наконец, достиг своего пика. Мои глаза расширились, когда я почувствовал, что моя свободная воля исчезла — мое тело реагировало хуже, чем обычно, подчиняясь наркотику, как и планировала Госпожа.
И я атаковал.
Я атаковал женщину, идущую передо мной.
Обхватив ее за шею, я зажал ей рот ладонью. Она боролась, пытаясь освободиться, ее голос пытался вырваться из-под моей руки и закричать. Оттащив ее в тень, я крепче обнял ее за шею. Она боролась со мной всю дорогу, ее ноги пинались, а ногти царапали мою руку над ее ртом.
Мои мышцы горели от страха, охватившего ее тело, мое сердце билось быстро, наслаждаясь жизнью, покидающей ее тело. Когда тело женщины начало сдаваться, я ослабил хватку. Она упала в мои объятия без сознания. Фотография выпала из ее руки на землю. Я посмотрел на фотографию, лицо моей жертвы уставилось на меня.