Ревизор: возвращение в СССР 24
Шрифт:
Елена Яковлева звала художника Витя, а Галие было неудобно так к нему обращаться, и она попыталась выяснить его отчество. Но оказалось, что художник не Виктор, а Виталий. Виталий Дмитриевич.
Посмеялись, попили чаю, Виталий Дмитриевич расспрашивал Елену Яковлевну об общих знакомых, которых у них было множество. Они вообще, как оказалось, были хорошо знакомы. Вспомнив про цель их приезда, художник посадил Галию выбирать рисунки из готовых работ. Их были целые папки формата А3! Иллюстрации к детским книгам и просто рисунки. Галия закопалась... Сперва отложила рисунок с жирафой, потом белочкин домик, мышкин
Когда Елена Яковлевна наговорилась со старым знакомым, она решила посмотреть, что там выбрала Галия.
– Деточка, это ты Павлу всё отложила? – удивлённо разглядывала она отобранные работы.
– Нет, это в детскую, – обескураженно подняла на неё глаза Галия.
– Муж отошёл на второй план, – рассмеялся подошедший Виталий Дмитриевич.
– Нет, нет, мы сейчас выберем, – уверенно ответила Елена Яковлевна. – Убираем рисунки. Давай, Витя, показывай нам живопись.
– А можно эти оставить? – спросила Галия, показывая на те рисунки, что ей понравились. – Я заплачу за них!
– Конечно, и денег не нужно, – ответил, улыбаясь, художник. – Мне лестно, что вы сочли мои работы достойными для воспитания ваших сыновей.
***
Москва. Комната Куницыных.
Вернувшись с работы, Софья Ивановна, не раздеваясь, прошла в комнату и обессиленно села на стул у дверей. Дома была только старенькая мама и невестка с малышом. Отец и старший сын были ещё на работе, а младший сын ещё не вернулся из училища.
– Ну, что, Софья Ивановна? – взволнованно спросила невестка. – Чего вызывали-то?
А у той сил не было что-либо объяснять. Она молча достала смотровой ордер и протянула невестке. Та сунула малыша в руки прабабушке, взяла непонятную бумагу и принялась вслух читать. По мере того, как до старой прабабушки стало доходить, что это за документ, она начала всхлипывать. Молодая невестка, не веря собственным глазам, прижала руку ко рту, и, перечитывая который раз ордер на квартиру, с трудом сдерживала рыдания. А сама Софья Ивановна тихо плакала, опустив голову и трясясь одними плечами.
Так их всех и застал вернувшийся из училища младший сын, не на шутку перепугавшийся в первый момент. Парень, как и любой советский подросток, кучу фильмов про войну просмотрел, так что сразу понял, что застал момент, когда в семью пришла похоронка. И побледнел, пытаясь понять, кто же помер?
***
Москва. Лубянка.
Просмотрев акты прослушивания квартирного телефона Ивлева, полковник Воронин подумал, что нельзя сказать, что это было совсем бессмысленным мероприятием. Очень интересная, например, всплыла информация по Святославлю. Из разговоров бывшего директора завода становится ясно, что там возможны хищения в масштабах города. Но копать против первого секретаря горкома, пусть и бывшего, не так уж и безопасно. Не любят такие дела в ЦК… Так что решил новый первый секретарь своими силами расследовать деятельность предшественника, пусть сам и разбирается, если что-то найдёт.
Эх, если бы речь шла о хищениях на заводе! Тогда полковник быстро нашёл бы кому предоставить эту информацию. Успешное расследование дела о хищении на градообразующем предприятии – это гарантированный жирный плюс и в биографии, и в карьере. Такие дела только своим дают. Так можно кого-то своим должником сделать…
Ещё Воронин узнал, что у Ивлева очень плохие отношения с тёщей. Настолько плохие, что полковник порадовался, что его собственная тёща совсем не похожа на эту злобную святославльскую ведьму.
На самом деле, – думал Воронин, – не может у человека везде всё быть хорошо. Вот смотришь на Ивлева и думаешь, восемнадцать лет, а уже жена-красавица, дети, квартира, машина, успешная учёба в МГУ, в Верховный совет как-то пробрался. Везде его ценят высоко… Зато, в противовес всему этому счастью, тёща со своей матерью, две злобных ведьмы, наказание своеобразное от судьбы, чтобы Ивлеву не всё в жизни было мёдом намазано. Жизнь – штука сложная…
А жена какая умница! Это же надо, телеграмму о беременности любовницы мужа получила, и не так сильно и психанула. По крайней мере, выслушала все объяснения, поняла, никаких истерик не закатывала… Интересно, а моя Ленка что бы сделала, если бы такую вот телеграмму получила? – думал полковник. – Да нечего гадать… Она бы тут же молниеносно собрала все вещи, и только бы я её и видел. Искал бы потом и пытался что-то объяснить, но не факт, что получилось бы вообще… Гордая она у меня… Увы, часто в ущерб здравому смыслу…
***
Вернувшись с прогулки, застал уже маму дома. Уточнил, не звонила ли она в деревню бабушке случайно? Надо же передать родне приглашение на мой день рождения. Она сказала, что уже всем позвонила и бабушке на работу, и Инне. Спросил, на какой день она Жариковых пригласила, на субботу или воскресенье?
– На воскресенье, – растерянно заморгала на меня мама. – А на когда надо было?
– Не-не, всё правильно, – поспешил я её успокоить. – На субботу пригласил ещё соседа с седьмого этажа, Николая, допиши в список, пожалуйста.
Тут я вспомнил, что до Альфредо так и не дошёл, чтобы пригласить на свой день рождения и пошёл ко второму выходу из квартиры. Как же удобно, одеваться не надо. И Мартин, и Альфредо оказались дома, посидел у них чисто символически, обменялись новостями, и я вернулся к себе. А от вполне возможной прослушки у них подстраховался – пару раз громко им напомнил, что мне замдекана велела за ними присматривать. Постарался уместно это сделать, и разными фразами, чтобы парни не обалдели…
Остаток вечера расписывал и оформлял пьесу. Придумал начать первое действие с подготовки к свадьбе младшего брата, а старший, типа, уже женат. Все вводные, кто есть кто, и как к кому относиться, будут даны в первых сценах подготовки к свадьбе. А потом, собственно, праздник, цыганская свадьба! Тут весь «Ромэн» можно на сцену вывести с танцами. А уже потом драматургия начнётся, склоки, делёж дома, война...
Пришел с дежурства Загит, и тут же и выяснилось, что это именно он нашел это пресловутое письмо. Очень он был возмущен, так и порывался поехать и набить морду этому чинуше. Пришлось его успокаивать – сказал и про то, что это может быть провокация, и про то, что именно означает эта озвученная в письме должность. Так-то Загит и не понял, что речь идет о кремлевском небожителе…
В среду прямо с утра поехал с письмом Свечкиной в райком. Сатчан прочитал его, и присвистнул, ошарашенно уставившись на меня.