Ревизор: возвращение в СССР 24
Шрифт:
– И это правда, – задумчиво кивнул Сатчан. – А директор новый что?
– Да что новый директор? Он только дела принимает, выжатый как лимон. Так-то мы поговорили и с главным инженером, и с новым директором. Но сам понимаешь, молча отправить меня к главбуху, не объяснив мне нюансы ее позиции – так дела делать нельзя.
– Согласен. – хмуро кивнул Сатчан.
– И главный инженер меня разочаровал. Упертый, как баран. Я ему предлагаю новое оборудование, а он в отказ. И причина понятна – лень ему возиться с установкой и наладкой. Сейчас проще – сломалось что из старья, послали ремонтников, а сам он курит и смотрит из окна. За
– Ну, сам понимаешь, не всегда удается работать с лучшими кадрами… – вздохнул Сатчан.
– Настоятельно рекомендовал им перевести спеццех в производственный корпус. А то цех под котельной! Это же бред сивой кобылы! До первой рядовой проверки. Ещё им посоветовал, пока на хозрасчёт не перешли, составить список оборудования на замкнутый участок, как под котельной, только современный. Может, вам удастся протолкнуть.
– Поверь, удастся.
– Прекрасно. По поводу склада с неликвидами. Там десятки метров заставлены большими коробками, все не проверял, а ближайшие с мужскими сандалиями, страшные на вид, но добротные, на спецодежду вполне пойдут.
Сатчан делал себе пометки во время моего доклада.
– Там у них беда с кожаным сырьём для основной продукции, – продолжал я. – И качество грубоватое и цвет ужасный, хотя для спецзаказа кожа неплохая, тоньше в два раза и цвет приятный. Некий завод в Горьковской области, город Богородск, – я протянул ему контакты завода, что мне Маркин дал. – Похоже, этот завод тоже надо под свой контроль брать. Чтобы они нам делали всю кожу нормального цвета и тонкую. А из дополнительного спилка замшу пусть бы делали, мы её тоже на обувь пустим или сумок нашьём.
– Угу, – записывал за мной Сатчан.
– Вы как решите что-то с главбухом, дайте мне знать, до этого я туда больше ни ногой, – сказал я. – Это не дело, что она голову в песок спрятала, а вся фабрика в курсе, что под котельной подпольный цех есть. Его надо в производственный корпус срочно переводить и оформлять продукцию так же, как и плановую, чтобы никто не догадывался ни о чём. Три человека должны быть в курсе, директор, главный инженер и главбух. А главбух потом будет изымать и уничтожать лишние производственные документы. От одного небольшого участка их не так и много будет, и они все должны быть локализованы в одном месте, как и зарплатные ведомости, тоже удобно будет изымать. Желательно, чтобы эти десять человек работников главбух сама и рассчитывала, чтоб посторонние не в курсе были.
– Голову в песок она спрятала… Первый раз с таким сталкиваюсь! – раздражённо проговорил Сатчан, вставая и протягивая мне руку. По его виду понял, что он явно собирается к начальству с полученной от меня информацией.
– Желательно также политинформацию провести, – проговорил я, тоже поднимаясь, – среди работников цеха под котельной. Собрать, рассказать, что с приходом нового директора всё теперь будет легально, все официально учтено, и постепенно фабрика будет переходить на всех участках на такую же качественную обувь. Надо дать понять людям, что больше никакого криминала, и пусть только попробуют что-то вынести, тут же милицию по их душу вызовем. Мы же так, через несунов, про цех и узнали.
– Правильно, – сел обратно Сатчан, склонился над своими записями и дописал мои мысли.
Из райкома поехал домой. Пусть там разбираются с главбухом, а я сделал всё, что мог. Дома первым делом поспешил
В квартире было тихо. Дети, видимо, спали. Стараясь не шуметь, сам себе налил борща в ковшик, поставил греться на плиту и вытащил из конверта письмо от некой Натальи Игоревны Свечкиной. Она писала, что некто Кожевников Никита Богданович, пользуясь своим высоким служебным положением, принуждает её к интимной близости, угрожая создать проблемы и дома, и на работе, если ему откажет. А она не хочет иметь с ним ничего общего. Она порядочная девушка и хочет выйти замуж за порядочного мужчину. И дальше шло перечисление разного рода попыток приставания старого пердуна к молодой невинной девушке.
Тут у меня закипел борщ и залил конфорку. Бросил письмо на стол и принялся вытирать плиту.
Глава 21
Москва. Квартира Ивлевых.
Странное письмо такое, – думал я, вытирая убежавший борщ с плиты. Не пойму, что меня больше смущает, сам факт обращения ко мне по такому поводу или что приставания так подробно перечисляются, прямо, смакуются? Обычно, когда человеком брезгуешь, его приставания не смакуешь…
Налил себе борщ в тарелку, отрезал хлеба и сел за стол дальше читать. Ну, да, мне не показалось, приставания расписаны со вкусом… Что это за ерунда?..
Но самое интересное было впереди, когда я дочитал до конца. Оказывается, старпёр у нас не кто-нибудь, а заместитель управляющего делами аппарата ЦК КПСС! Я чуть не подавился. Это же такая величина! Это же уровень Межуева, если не выше!
Вот это да! Вот это знакомство у девчонки!.. Где она с ним только пересеклась? На работе? Вряд ли. На Старой площади случайных людей нет. Там за каждым кто-то стоит. Там приставать к кому-нибудь вот так начнёшь, и тут же от какого-нибудь министра за дочку или племянницу огребёшь. Дома? Тоже вряд ли. Такие люди живут в соответствующих домах, а там вокруг такие же влиятельные люди…
Что-то тут не так! Это какая-то игра, и меня в ней пытаются использовать втёмную. А это больше всего напрягает. Кто? И зачем? И почему именно меня?
Так… А если это все же правда? Мало ли, девушка уборщицей у него подрабатывает… А я тут всякие гадости думаю на ее счет – подстава, да не может такого быть... Тоже нехорошо, она же ко мне за помощью обратилась. Так, что самое главное? Нужно проверить это письмо… Не проверив информацию, куда-либо соваться, вообще, не стоит, а к такому человеку и подавно. А чтобы толково проверить, мне нужен Мещеряков…
Заодно надо обязательно выяснить, письмо направлено ко мне как к корреспонденту «Труда», или по какому другому поводу? Подумал даже на Оксану было и ее мать. Но потом сильно засомневался – не их уровень. Их уровень – такое письмо с жалобами направить на меня куда-нибудь в прокуратуру, уговорив какую-нибудь деваху опорочить меня – мол, приставал, соблазнял. А такие вот навороты с появлением фигуры из высшей московской номенклатуры – ну какая тут Оксана даже близко? Это все равно как гопник из подворотни на бирже начнет махинации крутить с фьючерсами… Он из этого слова только первые три буквы способен опознать…