Ревизор: возвращение в СССР 4
Шрифт:
Сегодня майор Круглов разговаривал со мной совсем другим тоном, спокойно, без напряга. Вчера он не знал кто я и что, а сегодня, чувствуется, был уже в курсе, обращался ко мне на «ты» и больше по-дружески, чем официально.
Меня будут ждать на взлётке в Климово до пяти утра в воскресенье. Круглов надиктовал мне, как найти эту самую взлётку. Без машины не добраться.
Обратно рано утром, так же в пять утра, из Перми на базу Сеща.
Ахмад только из Брянска вернётся, не гнать же его тут же в Климово. Придётся к Герману обращаться.
Но, это потом. Пока что надо грамотно отработать с чехами.
Работы было сегодня немного, так что до банкета пришлось поскучать. Наконец, без двадцати пять отправился за Галей — лучше придем в приемную директора пораньше. Она с нетерпением ждала меня, так что в приемной оказались уже через пять минут. Никого, кроме нас, не было — секретарь сказала, что получила указание всех заворачивать. Потянулись минуты томительного ожидания — через плотно прикрытую дверь был слышен только бубнеж.
Наконец, дверь отворилась, и делегация вышла из кабинета директора в приемную. Чехи выглядели несколько утомленными, скорее всего, еще не пришли в себя после дороги, а тут сразу дела. Шанцев кивнул нам с Галей — мол, принимай делегацию на себя. А сам пристроился к ней же.
Ну что же! Я вышел вперед и громко сказал:
— А теперь, товарищи, приглашаем вас в наш музей!
Чехи, когда переводчик сделал свое дело, постарались выразить охватившую их при этом известии радость, но вышло не очень. Ну да, я их понимаю. Про банкет я попросил директора им не говорить, чтобы вышел сюрприз, поэтому они искренне были уверены, что им предстоит осматривать стенды фабричного музея перед возвращением в гостиницу — а это, ясное дело, не Лувр и не Эрмитаж.
Обратил внимание и на то, что Йозеф и Элишка отреагировали раньше, чем переводчик сделал свою работу — ага, теперь я знаю, кто в делегации хорошо владеет русским. В принципе, не удивительно — в силу их возраста они должны были русский и в школе изучать, и в университете. В отличие от намного более возрастного Ийржи, возглавлявшего их делегацию. Для меня было важно знать такие нюансы — мне же надо знать, к кому из делегации можно обратиться по поводу покупки привезенных ими с собой вещей. Делать это через переводчика из КГБ совсем не вариант как для них, так и для меня.
Прошли в музей. Маргарита Викторовна с живостью, которой я от нее не ожидал, тут же ринулась вперед, принимая на себя работу с делегацией. Но на нее я смотрел краем глаза, мне было интереснее, как отреагируют члены делегации на празднично накрытые столы, которые стояли у окна. Уже с салатами и водочкой на белых хрустящих скатертях.
Настроение чехов тут же заметно поднялось — скажем так, градусов на сорок так. Все ясно, выпить и закусить не дураки, проблем с этим не будет. Постная рожа министерского чиновника тоже оживилась — впрочем, я и не сомневался. Даже у офицера КГБ его невозмутимость дала на миг трещину. Я понял, что пить он тоже будет. Ну и отлично — раз будут пить, то и шансы, что потом прилетит какая-то жалоба или претензия намного меньше. Ведь в процессе разбора полетов может всплыть и факт, что жалобщик тоже был пьян.
В принципе, я и надеялся, что и кэгэбэшник, и чиновник из Москвы будут намного более расслаблены, чем им положено. Город наш дыра-дырой, тут им нечего напрягаться и нечего опасаться, а сопровождают они делегацию из соцстраны, не каких-нибудь капиталистов.
Пятнадцать минут обзора стендов за стеклом — самыми интересными, как я и ожидал, оказались экспозиции про служивших на войне работников завода — и я приглашаю всех за столы. За время экскурсии к нам присоединились все остальные члены нашего застолья, включая главбуха и профсоюзного лидера.
Устроились за сдвинутыми столами. С удивлением посматривали только на четыре вакантных места, где все было накрыто, но никто не появился. Я их специально попросил накрыть для артистов, чтобы могли угоститься, когда устанут. Идею все в администрации завода поддержали — и даже немного усовестились, что она не им в голову пришла.
Заранее условились с Шанцевым, что я возьму на себя обязанности и тамады. Поэтому я тут же встал и провозгласил первый тост:
— Товарищи! Первый тост, по традиции, предоставляется директору завода — товарищу Шанцеву!
Шанцев выступал долго. Я и не знал, что он не умеет говорить тосты. Натужно, явно жалея, что нет бумажки, с которой можно зачитать, он рассказывал о том, как строился завод, потом о том, как он работает. Глаза сидящих за столом потускнели. Я побоялся, что водка нагреется. Наконец, он все же завершил выступление тостом, которым и следовало ограничиться:
— За дружбу между народами!
Гости махнули по стопочке. Все, как и предположил, включая и переводчика, который переводил за директором его нудное выступление. Может, он и колебался, пить или нет, до этого, но в процессе перевода точно дозрел. Водочку бахнули и все, кто был с нашей стороны, даже Галия. Я же пил сегодня пиво, чем вызвал явный интерес со стороны чехов. Ну да, пивная страна, даже и не понять, что им было интереснее — почему я пью пиво, а не водку, или какой именно сорт пива я пью?
Этот же вопрос мне задала и Галия. Потихонечку, но с явным любопытством.
— Так я же школьник, водку на таком серьезном мероприятии точно не стоит пить, — ответил я ей.
— Школьник, как же! — пробурчала Галя.
Со следующим тостом я тянуть не стал. Надо дать людям расслабиться, дальше все уже проще пойдет. Второй тост дал начальнику инструментального цеха. Вот он не подвел. Выдал короткий и емкий тост за победу социализма во всем мире, после которого все с заметным энтузиазмом снова выпили.
Во время второго тоста Галя наклонилась ко мне и прошептала, чтобы я ей тоже налил пива. Я изумленно взглянул на нее.
— Даже не думай! Нельзя, — прошептал ей в ответ.
Увидев озадаченный и немного обиженный взгляд девушки, понял, что что-то пошло не так.
— Почему нельзя? — возмущенно спросила Галя. — Я водку весь вечер пить не смогу, слишком крепкая. А пиво нормально.
Вот в чем дело! Я усмехнулся, представив, что бы было, начни она сейчас после водки пиво пить.