Ревность
Шрифт:
Чем больше я думала об этом, тем труднее мне было понять ситуацию.
Класс!
Глава 7
Я уставилась на то, как падал тяжелый, золотой, поздний солнечный свет через окно, моя спина находилась напротив Грейвса. Ни один из нас не залез под одеяло, и мне было ненавистно то чувство, когда спишь в джинсах. Вся одежда скручивается и съезжает, и в итоге у вас такое ощущение, будто вы спите на гвоздях.
Я лежала, мягко дыша, на кровати. Солнечный свет замерцал, когда за окном переместилась
Тень снова подпрыгнула, и я встала, даже мои локти скрипели от истощения. Грейвс пробормотал что-то и переместился около меня, а фигура в окне застыла. Золотой свет лился мимо нее, и все, что я могла видеть, так это неясные очертания, отраженные на голубом ковре.
Я захватила складной нож с симпатичного ночного столика, размером с почтовую марку, при этом случайно скинула лампу. Она с грохотом упала, Грейвс сел и выругался; тень исчезла с заключительным царапающим звуком. Я выпрыгнула из кровати, складной нож свободно открылся, и я уже была между кроватью и окном. Я не сразу поняла, что дергала окно. Оно открылось, хотя мне, наверное, не стоило туда заглядывать.
— Какого черта... — сказал Грейвс невнятным, сонным голосом.
Я схватилась за оконный переплет и открыла окно, складной нож почти выскользнул из моих потных пальцев. В комнату ворвался солнечный свет прохладного весеннего дня, сад был испещрен новыми росточками старых тернистых кустарников. Спустя некоторое время на них расцветут розы, и если я все еще буду здесь, то будет неплохо в ясный день открыть окно и впустить их аромат.
Вместо этого я вдохнула, втягивая прохладный воздух. Трава, солнечный свет, острота мягкого дождя, который прошёл вчера ночью, и предчувствие большего количества осадков, аромат земли, просыпающейся после длительной дремоты. Мне следовало убрать пальцы левой руки от маминого медальона: цепочка проделывала странные вещи, потому что она скрутилась, пока я пребывала в полудрёме, и защелка застряла в медальоне. Он был теплым, не ледяным, как когда что-то опасное появлялось рядом, и я задалась вопросом: когда папа носил медальон, он тоже нагревался или становился ледяным?
Я также уловила запах теплых яблочных пряностей, и отметки клыков на моем левом запястье выдали пульсирующую вспышку тепла.
Ох.
— Кто здесь? — прошептала я, пытаясь осмотреть всё и сразу.
— Какого чёрта ты делаешь? — голос Грейвса почти сломался. Он встал с кровати, и мне показалось, будто я что-то увидела в мерцающем свете сада — отражение — будто тень стены стала темнее. В окнах никого не было видно. Конечно, в Школе мы с Анной были единственными светочами.
Где она спит? Я действительно хочу это знать?
Я стояла в потоке солнечного света и чувствовала холод. Оживленный, наполненный ароматом зелени ветер сдул запах пряных яблок. Жемчужины воды искрились в саде, каждая из них отлично размещалась.
Я опустила складной нож. Кристоф? Я открыла было рот, чтобы произнести его имя, но снова закрыла.
Потому что рядом со мной находился
— Что случилось?
— Мне показалось, что я что-то увидела, — я с трудом сглотнула и использовала окно, чтобы сложить лезвие. — В окне.
— О-о, — он моргнул пару раз, потер ладонью волосы. — Там что-то есть?
— Я не знаю. Может, мне померещилось, — на вкус ложь была похожа на пепел.
— Что, как ты думаешь, увидела? — он побледнел под своим естественным цветом кожи. — Похитительницу снов? Что-то еще?
Мысли о Похитительнице снов и потери сознания после того, как она украла моё дыхание, было достаточно, чтобы заставить всю оставшуюся сонливость выскочить из окна. Мои плечи сгорбились.
— Просто тень.
Он наклонился вперед, всмотрелся.
— Расстояние до земли приличное. А сверху не за что зацепиться. Но в последнее время это ничего не значит, — он фыркнул, вдыхая так глубоко, как обычно люди в необычных ресторанах нюхают вино. И бросил мне странный, косой взгляд зеленых глаз. — Хм.
— Что? — в горле застряло не только сердце.
— Я не знаю, — он потянул окно вниз. — Думаю, мы должны запереть ставни.
Я думаю, что это был Кристоф. Слова готовы были сорваться с моих губ. Я покачала головой. Когда вы закрываете окно, создается такое ощущение, что воздух становится затхлым. Как будто вы в осаде. Или похоронены.
— Я не знаю.
— Хорошо, — он не сдвинулся с места, солнечный свет обрамлял его изношенную футболку и касался джинсов, выделяя синеву ткани. Он наклонился вперед, будто хотел стать немного ближе. — С тобой всё хорошо? Ты выглядишь немного...
По-дурацки? Глупо? Сонно?
— Прекрасно, — я отшатнулась, врезалась в кровать, бросила складной нож на тумбочку. Лампа не побилась. Я подняла её, отходя назад, и поставила на свое место. Тогда я опустилась в мягкую кровать и опять пожалела о том, что не переоделась в боксеры. — Прости, что разбудила тебя.
Я также поняла, что жалею о том поцелуе. Что, черт возьми, он имел в виду? Но было бесполезно думать об этом.
Он стоял в нерешительности. Мне стало комфортнее, когда я положила под подушку руку и удобно устроилась. Мое запястье пульсировало, как больной зуб.
Если бы я знала, что произойдет, когда Кристоф укусил меня, я бы все равно позволила ему сделать это? Ему требовалась моя кровь, чтобы спасти нас. Даже Спиннинг согласился с этим.
Тем не менее, было кое-что еще, что я бы хотела знать.
Например, то, что он сказал в комнате оборотня, когда мы остались наедине, в темноте, охватывающей все, а жажда крови горела в моем горле. «Ради тебя, Дрю, я готов биться на стороне света».
Так как положение не изменилось, думать о властном дампире было довольно высокой отметкой по шкале, в то время как лупгару, которого вы только что поцеловали, отверг вас тем, что просто стоял там и пристально смотрел. Господи. У меня никогда раньше не было таких проблем.
Грейвс, стоя возле окна, сгорбился. Его лицо находилось в тени; я не видела его выражения.