Револьвер для Сержанта Пеппера
Шрифт:
– Какое дело?..
– Дело о хищении социалистической собственности.
– Откуда? – в голосе послышалась растерянность.
– Это вы узнаете, когда вас вызовут. А сейчас мне нужна Катунцева.
– Ой, я сейчас посмотрю…
– А с кем я разговариваю? Как ваша фамилия? – рявкнул Шура ещё более грозно.
– Ой, вот она идёт. Томочка, тебя… Следователь.
Поняв, кто звонит, Тамарка высказалась таким образом, что покраснела даже белая японская телефонная трубка. Ну, да вы сами знаете, что такое сугубо женский коллектив, и какие разговоры там обычно ведутся. Нашёл, с кем шутки шутить!
Довод был принят как наиболее убедительный, Тамарка получила подробнейшие разъяснения по поводу адреса, после чего Шура, вернулся в банкетную залу. Там он сразу же споткнулся о зачехлённую ударную установку, которую Миха приобрёл по случаю в каком—то растерзанном Перестройкой Дворце культуры за совершенно смешную цену, и, хохоча и ругаясь, упал прямо на своё место за столом.
Глава 6
THE DEEPER YOU GO THE HIGHER YOU FLY – I
Рассолодевшие от любви друзья с подругами уже открывали очередной сосуд. Таисия жеманно утверждала, что не пьёт ничего, кроме шампанского, а Люся убеждала её, что для беременного женского организма шампанское – просто яд.
– А вот мы сейчас Шуру попросим, он тебя посмотрит на предмет количества недель! – пообещал Таисии Алик.
– Дурень, тебе намекают, что тут счёт на минуты идёт. – объяснил Миха.
– Нет, пусть Шурочка скажет! – заупрямилась Таисия. – Шурочка, ангелочек, беременная я?
– Я лучше водчонки выпью. – буркнул Шура, разливая в рюмки водку.
– За здоровье присутствующих здесь дам! – возгласил Алик.
Шура поднёс рюмку к губам, но неожиданно отставил её в сторону и посмотрел на Таисию ясными трезвыми глазами. Рот его непроизвольно раскрылся и изрыгнул буквально следующее:
– Хорош придуриваться, у тебя матку в прошлом году вырезали, в Тамбовской гинекологии.
Под мужское ржанье хватанул водки, произнёс обычное «Зело борзо!». И только тут понял, что сказал что—то не то. Таисия зарыдала и вылетела из комнаты. Люся крикнула Шуре, что, мол, не хрена лезть в чужую жизнь, и что вообще всё из-за таких вот кобелей, и выбежала вслед за подругой. И только после того, как хлопнула входная дверь, до «Клуба» дошло, что Шура сказал чистейшую правду.
– Ты что, её раньше знал? – спросил Миха.
– Впервые сегодня увидел.
– А откуда же ты знаешь?..
– Да не знаю, сам обалдел… Я и не хотел ничего говорить…
– Может, лишнего хватил? – предположил Алик. – Я где—то читал, один английский матрос, когда в стельку напивался, начинал на ассирийском или на древнеегипетском говорить…
– Может быть. Крыша-то у меня уже отъезжала, но сейчас всё нормально. Кстати, больно было, когда тебе тесть на заднице слово «х…» вырезал? – спросил Шура и тут же испуганно зажал рот ладонью, глядя на Алика.
По Аликову лицу, которое тут же приобрело меловой оттенок, было ясно, что Шура и на этот раз не ошибся.
Внезапно Алик схватил нож и бросился на Шуру.
– Тебя прибить надо! – заорал он. – От тебя же люди с ума сходить начнут, руки на себя накладывать станут! В зародыше, гниду!..
Миха схватил его за локти, но буйные становятся вдесятеро сильнее, и неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не раздался звонок в дверь. Шура побежал открывать. В дверях стояла Тамарка.
ШУРИНО ВОСПОМИНАНИЕ
Итак, это была Тамарка, что, впрочем, вполне естественно для нормального развития сюжета. Было бы совершенно бессмысленным банально пришить главного героя в самом начале и вывести из этого заскорузлую мораль о тотальном вреде пьянства. К тому же, cherchez la femme, говорят французы, и они правы, – ну что за роман без прекрасной фемины (те две кошёлки абсолютно не в счёт, хотя бы потому, что кроме автора никто о них вскоре не вспомнит. И это зря, ведь с них, собственно, всё и началось!)
А Тамарка тем временем, поставив ногу на обувную полку и представив на мужской суд точёные ноги, обтянутые, несмотря на мороз, чёрным капроном, расстегивает застёжку на сапоге, не забывая, однако, с тревогой смотреть на мужиков. Алик уже остыл, хотя и посматривает злобно в Шурину сторону. Миха ещё на взводе, и шварцнеггеровские ручищи музыканта—астролога находятся в полной боевой готовности. Шура протрезвел окончательно, и теперь с тревогой обдумывает всю странность и необъяснимость положения, в котором он оказался…
Тамарка нежно провела ладошками по ногам, то ли подтягивая чулки, то ли поглаживая одно из своих природных богатств, затем, глядя в зеркало, тряхнула головой, предоставляя освобождённым от шапки волосам занять естественное положение, и, повернувшись к «Клубу», спросила:
– Ну, зайчики, что тут случилось?
ШУРИНА АССОЦИАЦИЯ ВО ВРЕМЯ РАССКАЗА О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ
– Однако… – Тамарка обвела задумчивым взглядом всех присутствующих. – И вы уверены, что всё это – по его наитию, то есть он никак не мог получить эту информацию раньше, ну, скажем, в пьяном трёпе?..
– Да ты что?! – воскликнул Алик. – Я разве похож на идиота? Тут и так не знаешь, куда бежать, чтобы от этих шрамов избавиться! А её он, говорит, никогда раньше не видел.
– Именно. – хмуро подтвердил Шура.
– Ну, это, допустим, ещё вопрос… – чисто по-женски опровергла Тамарка.