Революционер
Шрифт:
– Если никто из присутствующих не имеет ничего против, то я могу рассказать что нас там ждёт. Это лишь мои догадки, основанные на собранных из интернета знаний.
– Из чего? – переспросил Ларсен, не поняв слово “интернет”.
– Я потом объясню, – пообещал я, и Ларсен кивнул. Увидев это, Координатор начал с самых очевидных догадок.
– Итак, на данной базе по самому распространённому слуху, хранится оружие, настолько мощное, что люди, испугавшись его использования, поспешили убраться с планеты, где оное не могло быть использовано. Точно известно только одно – это не Чёрный напалм, с которым знакомо большинство военных.
– Чёрный напалм? – перебил Ларсен, – Что за хрень? Напалм оранжевый.
– Потом объясню, – снова сказал я, положив лапу на плечо волка, – Я тебе потом вообще всё объясню.
– Ты босс…
– Почему вы так уверенны, что это не чёрный напалм? – спросила Шанди, и её вопрос поддержал наш генерал.
– Дата открытия этого без сомнения удивительного вещества – две тысячи триста девяносто восьмой год. Базу начали строить на пятом этапе последней войны – как раз, когда напалм пустили в ход, а вся Сибирь превратилась в великую стеклянную пустыню. Это было в две тысячи четыреста восемьдесят пятом году – спустя восемьдесят лет военного положения. Закончили алмазный пик за десять лет до Исхода – две тысячи пятьсот десятый год. За десять лет на ней создали Нечто, остановившее войну. Ну или… придавшее ей новый виток.
– Какие догадки по тому что это может быть?
– Их много. Начну с одной из самых распространенных – чёрный лазер или лазер чёрного солнца, как его окрестили в сети. Раз в десять лет появится размытая фотография какого-нибудь прототипа, который якобы и является чёрным лазером, но дальше этого никуда не заходило. Об этом оружии известно только одно – для выстрела требуется примерно полгода перезарядки… при помощи среднего такого ядерного реактора. Больше ничего об этой удивительной штуке я не знаю. Другая версия, не менее распространённая: какое-то подобие биологического оружия. Мы все знаем, что четвёртый этап последней войны провалился из-за совершенных средств защиты от такого оружия.
– Если это так, то нам не стоит открывать базу, – подал голос Молотов, – Вполне возможно, что при наличии там бактериологического, биологического или химического оружия, база давно заражена.
– Запустим диагностику и послушаем, – ответил Добб, – У базы с пульта запускается самодиагностика.
– Откуда ты знаешь? – я толкнул киборга в бок.
– Знаю, не спрашивай, – отговорился он.
– В таком случае мы должны будем добраться до этого пульта и сначала выполнить диагностику базы, лишь потом соваться внутрь. Теперь как мы поедем…
Внезапно дверь в зал распахнулись и маленькой зелёной молнией к нам подбежала Шанни, прошептав мне на ухо:
– Терминатор заговорил!
– Господа, я вынужден вас покинуть, – сразу же сказал я совету, вставая со своего места.
– Я тоже, – вставил Добб.
– Я здесь уже не особо нужен, – заявил Молотов, – Рядом с бойцом…
– Идите, – отрезал наш Генерал, – Хотя я не против бы и…
– Закончили, – объявила Шанди, – Думаю как туда добраться мы все и так знаем.
– Пойдёмте! – позвала нас дочка главнокомандующей, тяня меня за руку, – Он вас звал! По имени! И ещё свою жену!
Я быстро собрался и пустился бегом за шустрой Шанни. Змейка повела нас всех через какую-то секретную тропу, на ходу разгоняя охранников и зазевавшихся зверей, имевших несчастье оказаться на её пути. До лазарета мы добрались за считанные секунды, но когда вся наша орава ворвалась в палату Терминатора, все затихли сразу. Даже Ларсен, который побежал за всеми просто по инерции, и тот проявил уважение к тяжело раненому бойцу.
Песец лежал на койке с уже открытыми глазами, и еле-еле шевелил пастью. Я тут же подошёл к нему, садясь на колени рядом с его кроватью, поднося ухо ближе.
– За дверями вагона последнего…
Небеса провожали пропащего…
Целовали косой дождя летнего…
Прижимая к груди уходящее…
Он говорил очень медленно и тихо, с большими перерывами. Я вслушивался в каждое слово, но не понимал смысла.
– Что он говорит? – спросил меня Шакал, тихо подходя ближе.
– Расковала меня ночь бессонная…
Вынул я перспективу из скважины…
Закопал у вокзала всё чёрное…
Помолясь за здоровие вражины…
Я поднял голову, тихо оповестив всех присутствующих.
– Он поёт…
Внезапно песец стал петь намного громче, так что услышали все присутствующие:
– Я намазал на хлеб расстояние!
Захлебнулся мечтой родниковою…
На дорогу надел струны новые,
Да пустил под откос состояния…
Все в палате замолчали, слушая эту странную и удивительную песню умирающего бойца. Он подождал минуту, собираясь с силами, а потом пропел ещё один куплет, последний:
– Не пропал ещё голос, на месте глаза!
Наблюдаю, как в море играет гроза…
Не свернул я с дороги, один на пути,
В небе крылья да ноги, что делать…
И на последнее слово в песне его не хватило. Но я аккуратно и тихо дополнил:
– Идти.
====== 40. Всем достался этот дар! ======
– А не много ли нас едет? – задал резонный вопрос мой генерал, наблюдая вместе со мной за погрузкой боеприпасов в наш грузовик, – Я уже думаю попросить Дино сделать четвёртый прицеп. Это было бы здорово.
– Меня больше волнует кто поедет в кабине. Начальство же передерётся за пару драгоценных мест, а там ещё должен быть кто-то из киборгов и Дино, – ответил я, – Не говоря уж о том, что мы не знаем кто будет нашим водителем.
– Фесс? – спросил шакал. Я повернулся к нему, увидев, что на самом деле он обращался не ко мне, а к рации.
– Слушаю, товарищ генерал.
– Поведешь нас до базы?
– Конечно, генерал, я уже готова.
– Отлично, этот вопрос мы решили, – шакал выключил рацию и опёрся на перила.
Последней ночью перед отбытием на базу никто в городе забытых не спал. Два прожектора развернули вовнутрь базы, и теперь на центральной площадке, где стоял наш транспорт, было светло будто днём. Это значительно облегчало нашу подготовку.