Революционер
Шрифт:
Между тем не все справились с поставленной задачей. Кто-то из разведчиков, обязанных обезвредить танки в зданиях, не успел к одному из самых дальних и мы услышали как завёлся его движок. Тут же раздался протяжный, противный скрежет его гусениц – те, кто слышал как шумит при езде древний как говно мамонта Т-64, уже никогда не спутают этот звук с чем-то другим.
При пулемётной поддержке своих менее подвижных товарищей, закопанных в землю, древний монстр вильнул своей башней в нашу сторону и дал фугасный залп. Ближайшая ко мне машина разлетелась шрапнелью и обломками кузова, унеся с собой жизни троих моих солдат. На этом экипаж танка не останавливался – пока устройство заряжания делало свою работу, он взревел движком и, качнувшись, двинул на нас.
– По гусеницам огонь! – приказал я. Все мои бойцы переключили своё внимание на вылезшего монстра, но даже бронебойные пули были ему трын-трава. Виляя на дороге, он всегда подставлял под самый мощный огонь свою лобовую броню, а плоская как сковородка пушка, виляя по сторонам, своим пулемётным огнём разгоняла остальных.
– Добб, попробуй отвлечь его!
– Есть идея получше! – ответил доберман, – Эй, громила! Смотри сюда!
Пёс взобрался на остов какой-то машины, обрабатывая танк из своего гранатомёта. Толку от этого было даже меньше чем от наших пулемётов – гранатомёт Добба не предназначался даже для легкобронированной техники, но задачу он свою выполнил – отвлёк пушку на себя. Как только дуло развернулось в его сторону, исторгнув из себя султан дыма, Добб подпрыгнул насколько ему позволял джетпак, и избежал мощного взрыва. Но как только дым и пыль рассеялись, оказалось что он подбил своего же! Причём донельзя удачно – выстрелом сзади, в радиатор. Ещё один танк вспыхнул и начал громыхать своим боекомплектом.
И несмотря на то, что всё было за нас, единственный пока что ездящий танк так и не был повержен. Но до его поражения оставалось совсем немного – с их тыла раздался гул вертолётов.
– Наши! – крикнул кто-то из моих солдат, показывая пальцем в небо. Среди клубов дыма и поднявшейся пыли летели три гордые винтокрылые машины.
– Покинуть площадку! – приказал я, и тут же мы отступили. Завидев это, танк дал по убегающим нам ещё один залп, никого не задел и так и не понял что его накрыло.
Вертолёты пролетели над полем боя, разгоняя потоками воздуха языки пламени из устроенного ими ада из огня и плавящегося металла, и полетели назад, охранять колонну.
– Есть идея как это всё потушить? – спросил меня оказавшийся рядом Молотов.
– Да, – приземлился рядом Чак, – Мы не могли их сразу позвать?
– Все кто был в передовом отряде – вперёд. Остальные – назад, к колонне, – приказал я, не отвечая ни на один из поставленных вопросов.
Приказам, в общем, подчинились беспрекословно. Вернувшись к колонне, я приказал двигаться дальше, но не быстро, чтобы всё, что было там – успело бы прогореть, или хотя бы лишиться своего боезапаса. Как оказалось – не зря. Когда наша колонна подъехала к полю нашего сражения, часть уже потухла, но танки продолжали полыхать. Я приказал построится всем в одну линию, а танкистам – расчистить дорогу.
Японские танки спокойно и без колебаний разъехались по сторонам, своими бронированными корпусами упираясь в горящие остовы бронемашин и буквально расталкивая их в стороны. Те, что были зарыты слишком глубоко – быстро засыпались камнями, которые зенитчики в нужном количестве сбивали с ближайших зданий.
Мы проехали ещё несколько километров и нарвались уже на воздушную засаду, но тут класс показали наши вертолётчики и зенитки, разметав два вертолёта в щепки, как только они появились на горизонте. В небе над нашими головами стали удивительно часто летать вертолёты, а выше – бомбардировщики и истребители. Стоило нам выехать на открытую площадку, я сразу же понял, что подняв на бой армаду, объявил самый настоящий воздушный бой. Центр Москвы огрызался на всё, что могло летать, огнём зенитной артиллерии – воздух был наполнен взрывами и разлетающееся шрапнелью. На земле пачками рвались бомбы, горели десятки зданий. Стреляли последние оставшиеся пушки “Горизонта”.
Я никогда не видел настоящей войны до этого момента, но несмотря на весь страх, что это зрелище несло за собой, я чувствовал себя в своей стихии.
До центра Москвы оставалось всего несколько километров. Добб и команда были уже у периметра, не давая покоя тамошним пулемётчикам, пока Молотов и Ларсен разряжали заложенные мины и уничтожали противотанковые укрепления.
– Ладно, парни, отходите от периметра и обратно к нам, – приказал я передовому отряду, – Армада!
– Слушаю вас, маршал, – ответил кто-то из пилотов.
– Готовьтесь бомбить периметр Центра! Высотная бомбардировка, самыми мощными припасами!
– Вас понял, товарищ маршал, выходим на нужный курс. Ожидаемое время – семь минут.
Наша колонна остановилась в километре от насыпи, прикрывающей Центр Москвы от бандитов и других нежелательных элементов. К сожалению эта древняя конструкция, ощетинившаяся во все стороны пулемётными гнёздами и снайперскими позициями, могла спасти лишь от слабого дезорганизованного наступления, но не от нас. И пока я думал о нашем прорыве – в ушах раздался голос лётчика, ведущего за собой звено тяжёлых истребителей.
– Бомбы пошли, маршал! Закройте уши!
– Всем зажать уши! – повторил предупреждение я. В основном это казалось всех, на ком не было силовой брони – мой костюм автоматически включил режим звукоизоляции.
Меньше чем через минуту раздался протяжный свист, а за ним десятки, если не сотни мощнейших взрывов. Наши крыли кассетными снарядами, которые рвались как петарды по всему видимому периметру центра. Сила этой бомбардировки была такой внушительной, что после пролёта самолётов насыпь, служившая стеной, сильно потеряла в высоту.
И теперь я был точно уверен, что на ней не осталось ни одной живой души, мины или пулемёта. Дождавшись рапорта об окончании бомбардировки, я показал своим бойцам лапой в сторону насыпи.
– Вперёд!
Танки тут же взревели двигателями – техники решили не мелочиться, и форсировать горку прямо с ходу, чтобы не выстраиваться в колонну и ехать через длинный, опасный проезд – разогнавшись, японские машины буквально взлетели на вершину организованных завалов, и остановились на вершине. Я помахал остальной технике – грузовики и зенитные платформы выстраивались в цепочку.
Танки в это время следили за высотными зданиями со своей высоты. Не прошло и минуты, как кто-то из киборгов засёк что-то на радаре, а вслед за ним засекли и все остальные. Из-за угла какой-то высотки медленно и солидно выполз старенький Т-64, который, при виде того, что его ждёт, попытался скрыться, но был быстро расстрелян. Подбитая туша бронемашины легла посреди улицы, закрывая дальнейший проход неприятелю. Мы подбили таким образом ещё четыре танка – пока проходили наши подкрепления.
Но внезапно кто-то из танкистов откровенно поддался панике, а за ним в эфире воцарился неразборчивый гомон и многие из наших танков начали откатываться назад, за укрепления. Никто из японских водителей не мог пояснить что происходит, лишь один из моих знакомых киборгов сказал: