Революция 1917. Октябрь. Хроника событий
Шрифт:
В Смольном состоялось предварительное совещание членов съезда Советов Северной области.
В Москве на соединенном заседании Советов Р и СД обсуждался вопрос об уставе Красной гвардии. Президиум Совета солдатских депутатов (оборонческий) заявил, что солдатская секция еще не закончила обсуждения вопроса о Красной гвардии, и настаивал на разрешении этого вопроса исключительно Советом солдатских депутатов. Большинством, 330 голосов против 108 не принимавших участия в голосовании (фракции меньшевиков и эсеров), принята резолюция, предложенная фракцией большевиков, находящая, «что решение вопроса об уставе Красной гвардии не терпит отлагательства, что оно должно быть принято совместно рабочими и солдатами»; окончательное решение вопроса отложено до 17 октября, чтобы дать возможность Совету солдатских депутатов предварительно обсудить вопрос у себя.
Иногородним
«Воля народа» (№ 140) в передовой статье требует от ЦИК отмены съезда Советов.
Состоялось второе заседание Предпарламента, на котором заслушаны сообщения правительства об обороне страны (Верховский, Вердеревский, Керенский) и открыты прения по ним (генерал Алексеев, Мартов).
Военный министр Верховский начал с заявления, что «русская армия существует, исполняет свою задачу и исполнит ее до конца…Речи, что с наступлением холодов армия уйдет из окопов и не исполнит своего долга, – это явный вздор». Указав, что с 1 по 9 октября было 24 «самочинных выступления и 16 раз пришлось применять вооруженную силу, чтобы подавить анархические вспышки», Верховский говорит, что «одна из причин этого – непонимание войсками целей войны». Для поднятия дисциплины в армии и восстановления порядка в стране Военное министерство вносит в Предпарламент законопроекты: об ограничении срока суждения дисциплинарных судов в войсках 48 часами, после чего карательная власть передается начальнику, о создании штрафных полков и требует санкции Предпарламента на применение вооруженной силы: «До сих пор порядок восстанавливался военной организацией, а между тем для восстановления порядка в стране и для применения оружия с целью спасения народа внутри страны нужно, чтобы Совет Республики сказал, что он этого хочет и что в этом он видит единственное спасение… Нужно твердое и определенное постановление Совета Республики, угодно ли ему… чтобы в тех случаях, когда выступает анархическая толпа, к ней применялось оружие, не задумываясь и не стесняясь».
Морской министр Вердеревский остановился на материальном состоянии флота: Балтийский флот до сих пор не испытывал затруднений в материальном снабжении, так как боевой расход был мал; но падение производительности заводов, сокращение доставки металлов и топлива ставит под угрозу ремонт флота. Основной причиной разрыва, происшедшего между командным составом и матросами, явилась привычка скрывать от масс команды правду, благодаря чему в первые же дни революции между командным составом флота и матросами в Гельсингфорсе легла кровь. «Воссоздание дисциплины во флоте так же необходимо, как и в армии, и так же не может быть создано путем угроз и насилий». Для практического введения добровольной дисциплины Морское министерство ставит задачей «ввести в русло работы комитетов и организаций» и проектирует для матросов дисциплинарные суды, а для офицеров – подчиненность исключительно власти начальников: «иначе мы создали бы дурные страсти, потому что судить начальника подчиненным не надлежит».
От имени группы общественных деятелей выступил генерал Алексеев, который расстройство сил России объяснял тем, что «большую часть русского народа охватила пагубная психология… что войны мы вести не можем, что нам нужен мир и что мы устали». Алексеев находит, что Германия точно так же истощена, но «Россия может, если захочет, пережить дни своей слабости, и она получит помощь от своих соседей». Армия больна расшатанностью дисциплины, отсутствием энтузиазма, сильно пониженной боевой подготовкой. Для оздоровления армии и приведения в порядок тыла «в руках Временного правительства должна быть прочная вооруженная сила, решимость пускать эту силу в случае надобности и ввести порядок во что бы то ни стало… Довольно колебаний! Пусть правительство имеет в виду только великую цель, а наша святая обязанность дать нравственную опору правительству в достижении этой цели и помочь ему всеми силами, которыми мы располагаем».
Мартов от имени меньшевиков-интернационалистов начал с возражения тем утверждениям, что нынешнее состояние армии есть результат работы революционной демократии. «Явления упадка боеспособности и того, что принято называть разложением, не порождены революцией, – революция их застала готовыми… Не может быть политического переворота, который не расшатывал бы организации армии: на место старой организации нужно было быстро поставить организацию новую. Революционная демократия
Керенский заявил, что армии не навязывалась охрана интересов имущих классов, но она не может служить и целям меньшинства, хотя бы и демократического. Армия в целом – и командный состав, и солдатская масса – перешла на сторону народа. «В русской армии почти не было случаев предательства и потайной борьбы за восстановление старого строя. То, что называется корниловщиной, было попыткой организованной группы справа, но группы, ничего общего со старой династией не имеющей… поставившей себе задачей введение режима жестокой, железной руки, режима диктатуры. Но эта попытка была не первой… первая попытка диктаторскую власть меньшинства навязать большинству и Временному правительству происходила 3–5 июля… Революция получила армию разложившуюся, армию, которая находилась в состоянии умирания». Возражая Мартову на обвинение Временного правительства в задерживании мира, Керенский говорит, что «торжество мира задержали те силы, которые разлагали армию», призывали к братанию, неисполнению боевых приказов. Речь свою Керенский закончил призывом к Предпарламенту направить все силы к тому, «чтобы русская армия вернулась к тому положению, при котором можно будет спокойно работать над ее реорганизацией».
В конце заседания Волков огласил декларацию фракции меньшевиков-интернационалистов. Декларация указывает, что, в результате капитуляции большинства организованной демократии, не нашедшей в себе решимости взять власть в свои руки, и банкротства коалиции, «значительная часть рабочего класса повернулась спиной к этому Предпарламенту и ищет выхода в том пути, который может стать опасным для самых судеб революции. Предостерегая рабочих от этого пути, мы, меньшевики-интернационалисты, остаемся во Временном Совете Российской Республики (шум и смех)… в твердом убеждении, что временный упадок революции сменится новым подъемом». Декларация видит в Предпарламенте «одну из арен открытой классовой борьбы», с которой меньшевики-интернационалисты будут «разоблачать контрреволюционный характер всего режима коалиции» и «призывать к безоговорочной борьбе за немедленный мир и за создание демократической власти» («Вестник Временного правительства», № 174; «Известия ЦИК», № 194; «Речь», № 239; «Новая жизнь», № 151).
Ввиду того что советом старейшин 8 октября постановлено было заседание Предпарламента по вопросам обороны сделать открытым, Временное правительство решило доклад об эвакуации Петрограда, и в частности о переезде самого правительства в Москву, сделать в закрытом заседании комиссии Предпарламента по обороне, которое и состоялось после заседания Предпарламента; на заседании присутствовали Керенский, военный министр Верховский, генерал Духонин, Вырубов, сделавшие сообщения о состоянии обороны страны («Рабочий путь», № 34; «Речь», № 239).
После заседания комиссии по обороне состоялось закрытое заседание Временного правительства с участием генерала Духонина, посвященное обсуждению военного положения и предстоящего выступления министра иностранных дел Терещенко в Предпарламенте («Речь», № 239).
В Макеевском горном районе (Донбасс) началась всеобщая забастовка горнорабочих, требующих вывода казачьих войск.
На частном совещании у Коновалова с участием Пальчинского, министра земледелия Маслова и управляющего Министерством торговли и промышленности Сажина обсуждалось положение в Донбассе и требование рабочих о выводе войск; большинство высказалось за применение самых суровых мер («Рабочий путь», № 33).