Революция 2. Начало
Шрифт:
— Саша, что происходит? — вдруг спросила Ольга. — Последние дни ты так сильно изменился. Но я вижу, что тебя что-то мучает. У тебя роман? — Жена пристально на него посмотрела.
С давних пор Александр Федорович завел себе правило: абсолютно искренне отвечать на все ее щекотливые вопросы. Правило это не раз выручало Керенского. Хотя супруга не всегда верила его честным ответам.
— Оленька, мне нужно с тобой поговорить, — не отвел взгляда Александр Федорович. — Романа никакого нет, конечно же. Это вздор, и выбрось его
Длинные ресницы Ольги Львовны вздрогнули. Взгляд сделался настороженным.
— И чего же ты хочешь?
Керенский утер пот со лба и медленно опустил руку в карман. Орел выскальзывал из пальцев, словно противился его воле.
Александр Федорович наконец вытащил птичку и опустил ее на хлопчатую скатерть.
— Что это, Саша? — Рука жены потянулась к фигурке. — Откуда у тебя такая прелесть?
Керенский перехватил ее руку. Накрыл своей ладонью.
— Оленька, — как можно серьезнее произнес он. — Это магический артефакт. Я им околдован. И я хочу, чтобы ты развеяла чары.
Жена на мгновение зажмурилась, а потом прыснула смехом в кулачок.
— Саша! Опять твои розыгрыши! — утирала она с ресниц выступившие слезы. — И это в четыре ночи! Пойдем лучше спать, — начала она было подниматься из-за стола, но натолкнулась на умоляющий взгляд мужа.
— Оленька! — упавшим голосом прошептал Керенский. Пальцы его до белизны в костяшках сжали столешницу, будто невидимая волна отлива тащила его от спасительного берега в гибельную пучину. В коридор. К телефонному аппарату. — Это несложно. Сделай, как я прошу! Пожалуйста!
Ольга Львовна в недоумении уселась за стол.
— Ну если для тебя это так важно, — пробормотала она. — Что я должна делать?
Керенский облизал губы.
— Сожми фигурку в кулаке. Сосредоточься. А потом скажи мне: «Ты не должен возвращать Орла Сиднею Райли. Оставь фигурку себе».
Зрачки Ольги Львовны удивленно расширились:
— А кто такой…
— Прекрати, — сдавленно прорычал Керенский. Он почувствовал, как забилась, затрепетала на виске вена. — Просто сделай это!
— Ну хорошо, хорошо, — поспешила успокоить его жена. — Раз для тебя это так серьезно…
Тонкие пальцы аккуратно подняли фигурку и сжали в кулаке. Ольга Львовна закрыла глаза.
В столовой сделалось тихо. За окном вдруг завыл ветер и бросил в стекло горсть снежной крупы. Мигнула электричеством лампочка.
— Александр Федорович Керенский! — торжественно произнесла Ольга и открыла глаза. Один из них светился зеленью, другой сиял аквамарином. — Ты не должен возвращать Орла Сиднею Райли. Оставь эту фигурку себе!
Керенский замер. Он боялся даже дышать. В голове вдруг словно натянулась звенящая струна. Потом она лопнула,
Он робко прислушивался к наступившей внутри пустоте. Ни намека на Сиднея Райли. Ни единой цифры из номера его телефона.
— Ну как? — лукаво улыбнулась Ольга. — Ты доволен?
Керенский рассеянно кивнул.
— А эта фигурка заставит сделать все, что я попрошу?
Александр Федорович прищурился на жену. Она явно пребывала в игривом настроении духа.
— А чего бы ты пожелала? — вскинул бровь Керенский.
Ольга Львовна кокетливо улыбнулась и протянула к его лицу руку. Пальцы жены нежно тронули прилипшие ко лбу пряди.
— Ты у меня, Саша, теперь человек важный, — мило прощебетала она. — Не идет тебе эта стрижка.
— В смысле? — опешил Керенский. Такого поворота он никак не ожидал.
— Носи волосы бобриком, — уверено продолжала жена. — У тебя такой лоб высокий, а ты его прячешь! Да и будет казаться, что волос гуще… — Ольга подошла, поцеловала мужа в макушку и положила на стол перед ним Орла. — Пойдем спать, мой зачарованный принц. А то скоро уже мальчишек поднимать пора.
Керенский в одно движение спрятал фигурку в карман и встал у зеркала.
— Ты думаешь, так и впрямь лучше? — Александр Федорович откинул волосы со лба. Придерживая пряди ладонью, он разглядывал свое отражение.
— Несомненно! — Ольга подошла сзади и обняла. Подбородок уткнулся в плечо. Губы жарко прошептали на ухо: — И смени пиджак на френч. Тебе очень пойдет военная форма.
***
— Ваше величество! Ваше величество! — второпях старичок не надел даже шапки.
Государь повернулся, так и не сойдя с последней ступеньки на землю. Камердинер с удивительной для его возраста прытью мелькнул меж колонн и уже мчался вниз по лестнице.
— Алексей Егорович, ну что же вы, голубчик! — строго отчитала его Аликс. — Вы же простудитесь! Мороз-то какой!
Император глянул на низкое серое небо. Градусов двенадцать от силы, но супруга была права — пожилой камердинер рисковал заработать пневмонию, выскочив на промозглый ветер неодетым.
— Ваше величество! — Алексей Егорович протянул государю скомканный платок. — Истопник из золы достал. В спальне вашего величества.
Николай автоматически развернул находку. На белоснежном и накрахмаленном платке лежал Кот. Серебристая фигурка словно только что вышла из-под рук ювелира. Огонь камина не оставил на ней никакого следа.
Сердце больно ударило в ребра государю.
— Что там, Ники? — опять сунула свой длинный нос в не свое дело Аликс.
— Пустяки, — хрипло ответил Николай. Он скомкал платок и опустил фигурку в карман шинели. — Безделица.
Государь надвинул папаху на глаза и, подхватив супругу под локоть, спешно зашагал к авто. Дочери засеменили следом. Последним шел печальный цесаревич. В руках он нес букет белых цветов.