Революция и флот. Балтийский флот в 1917–1918 гг.
Шрифт:
Нынешний декрет о создании «красного флота» говорит только, как мало способны большевики что-либо создать. Он показывает всё их невежество в военно–морском деле. Наскоро сфабриковав подобный декрет, они даже не потрудились справиться о том, насколько им это позволят сделать их ресурсы.
Так называемый «рабоче–крестьянский» флот должен быть вольнонаёмным, то есть офицеры и матросы будут служить по контракту, причём получать огромные оклады жалования. По–видимому, большевистские мудрецы, составлявшие проект, взяли за основу организацию английского флота до войны и, несколько видоизменив, перенесли её на отечественную почву. В результате содержание, хотя бы и сильно урезанного флота, обойдётся государству в колоссальные суммы, которые оно никогда не будет в состоянии выплатить. Ведь и теперь оно уже
Все эти попытки большевиков создать нечто новое не выдерживают ни малейшей критики. Только безграмотные мужики, очутившиеся во главе флота, да евреи–комиссары, имевшие о нем весьма своеобразное понятие, и могли придумать такую нелепость.
Новые реформы проходили туго. Демократические органы управления флотом оказывались совершенно непригодными к жизни.
В январе в Финляндии вспыхнуло большевистское восстание. Центробалт старался поддержать его не только материально, но и людьми. Однако матросы шли в финские красные войска очень неохотно; наблюдались лишь единичные случаи.
К концу февраля стали доходить угрожающие слухи о неудачах финских красных, о продвижении армии генерала Маннергейма и предстоящем германском десанте. На кораблях среди команд началось беспокойство и недовольство Центробалтом. По инициативе команд Минной дивизии стали собираться митинги, на которых открыто говорилось о необходимости возвращения адмирала Развозова на пост командующего флотом.
Дезорганизация власти сказывалась во всем. Характерными примерами в этом отношении явились случаи побегов ледоколов «Волынец» (б. «Царь Михаил Фёдорович») и «Сампо», которые перешли на сторону белых финляндцев. В Гельсингфорсе повсюду шла бойкая распродажа различного казённого имущества с кораблей и из порта. Продавались: продукты, материалы, масла, топливо, мебель кают–компаний, револьверы, винтовки и пулемёты. Бывали случаи, когда судовые комитеты продавали даже шлюпки. Никому и в голову из них не приходило, что они совершают преступление; всё казалось в порядке вещей. «Ведь это — всё наше, народное», — говорили матросы, когда кто-либо из офицеров пытался остановить грабёж.
Лучше всех держалась Минная дивизия. Благодаря ей было собрано общее собрание представителей всех судовых команд и членов Центробалта, которое постановило просить адмирала Развозова вернуться.
Перед адмиралом встал трудный вопрос: принять ли предложение или отказаться от него. Было ясно, что улучшить положение флота уже нельзя, но долг перед родиной повелевал сделать все, чтобы спасти его от расхищения и возможного захвата неприятелем. Скрепя сердце, адмирал согласился, но предупредил собрание, что советской власти он всё же не признает.
Такой неожиданный поворот на флоте сильно обеспокоил Смольный, который немедленно послал на флот комиссара Раскольникова [36] с тем, чтобы тот так или иначе, но убрал Развозова. Приехав в Гельсингфорс, Раскольнков отправился на «Штандарт», на котором помещался Центробалт. Созвав заседание, он выразил ему неудовольствие за недосмотр, а потом в сопровождении нескольких членов пошёл на «Кречет». Там, случайно, в коридоре, он встретил адмирала, подойдя к которому сразу же задал вопрос: «Признаете ли Вы власть народных комиссаров?», и адмирал, не задумываясь, ответил: «Конечно нет; я ведь об этом уже заявил при своём избрании. »
36
Раскольников (Ильин) Федор Фёдорович (1892–1939) — один из выдающихся моряков–революционеров, молодых флагманов Красного флота. Окончил Отдельные гардемаринские классы (1917), лейтенант (1917), в 1918 году фактически — один из главных организаторов и руководителей Красного флота, лично командовал Волжской флотилией (1918), набегом на Ревель (в декабре 1918 года попал в плен к англичанам), Астрахано–Каспийской и Волжско–Каспийской военными флотилиями (1919–1920). Руководил победоносной
В ту же ночь адмирал Развозов был арестован. По требованию команд он был выпущен на следующий день, но на пост командующего флотом больше не вернулся. Раскольников сейчас же заставил Центробалт собрать новое общее собрание, в котором приняли участие только команды, настроенные против адмирала, и вооружённая охрана Центробалта. Уже при одном её давлении могло быть вынесено какое угодно постановление. Новая резолюция гласила о смещении адмирала Развозова и о передаче всей власти Центробалту.
Оперативная часть перешла к капитану 1–го ранга А. М. Щастному [37] , как старшему в бывшем штабе командующего флотом. Благодаря совершённой непригодности Центробалта к управлению флотом, особенно в такой серьёзный момент, он стал распоряжаться им почти самостоятельно.
21 марта германский флот появился перед Ганга и высадил десант. При его приближении были уничтожены находившиеся там подлодки «АГ-11», «АГ-12», «АГ-15» и «АГ-16», а также их матка — пароход «Оланд» и сторожевое судно «Ястреб».
37
Щастный Алексей Михайлович (1881–1918), капитан 1–го ранга (1917), активный участник Русско–японской и Первой мировой войн. В 1916–1917 годах командовал эскадренным миноносцем «Пограничник», с июня 1917 года — флаг–капитан по распорядительной части штаба командующего флотом Балтийского моря. С 17 апреля 1918 года — командующий Балтфлотом, возглавил знаменитый Ледовый поход 1918 года и спас флот от захвата немцами. В июне 1918 года пал жертвой неправедного суда, инспирированного наркомвоенмором Л. Д. Троцким, и был расстрелян.
Немедленно к вице–адмиралу Мейреру, командовавшему оккупационной эскадрой, выехала делегация, состоявшая из нескольких офицеров и матросов.
Этой делегации было передано требование, чтобы к 30 марта весь русский флот покинул Гельсингфорс; те же корабли, которые по своему состоянию принуждены будут остаться, должны в условленный час поднять флаг «Щ». Это значило бы, что на них осталось минимальное количество команды, необходимое лишь для охраны, и то, что они не примут никакого участия в борьбе немцев с финскими красными. В случае неисполнения этих требований германский адмирал угрожал принять активные меры.
По возвращении делегации капитан 1–го ранга Щастный решил во что бы то ни стало вывести все корабли в Кронштадт. Совершенно не считаясь ни с двусмысленными приказаниями Москвы, требовавшей то вывода, то оставления флота, ни с определённым давлением со стороны англичан, требовавших его уничтожения, Щастный приступил к выполнению такой трудной задачи.
Началась лихорадочная подготовка к предстоящему переходу. Лёд ещё был довольно прочный, в особенности от Гогланда до Кронштадта, а потому сильно опасались, что часть кораблей, не осилив его, затонет во время пути. Однако рассуждать не приходилось; затих даже Центробалт. Было решено послать все суда, даже и те, которые стояли в ремонте, с разобранными машинами. Они должны были идти на буксире ледоколов.
Работа кипела. Команды, напуганные слухами, что немцы будут вешать матросов без суда и следствия, работали так, как не работали и в доброе старое время. Один за другим корабли быстро готовились к выходу в море.
В порту творилось что-то невообразимое. День и ночь там грузились баржи и подводы; грузились провизией, углём и всем, что только можно было захватить на корабли. Это делалось без всякой системы и учёта: масса продуктов пропадала, многое раскрадывалось и под шумок продавалось на сторону частным лицам. Все думали только о том, как бы побольше захватить и награбить.