Революция муравьев
Шрифт:
24-й изменился. И не только от истощения и недавно пережитой баталии. Его внешний облик стал другим. Его запах, походка, манера держать голову – все стало незнакомым.
Принцесса 103-я думает, что, вероятно, жизнь в маленьком утопическом сообществе так переменила его.
24-й хочет ей все рассказать, но для двоих мирмекийцев проще всего слиться в АК.
Принцесса 103-я согласна подключить свой мозг к мозгу друга. Тогда их диалог станет намного интенсивнее, глубже и потечет гораздо быстрее. Два муравья медленно сближают сенсорные сегменты, ищут и ощупывают друг друга, словно ради шутки делают вид, что забыли, как осуществляется абсолютный контакт.
Есть!
Принцесса 103-я понимает, что 24-й изменился не только внешне. Молодой разведчик приобрел... пол. И он тоже! 24-й все объясняет. Его страсть к прекрасным историям пробудила в нем желание иметь более тонкие чувства. Он отправился на поиски осиного гнезда и в конце концов получил гормональное королевское желе у рисских ос.
По каким-то причинам, может быть, из-за температуры, а может быть, из-за способа, которым он усвоил гормональный коктейль, он приобрел... мужской пол.
24-й теперь самец.
24-й отныне принц.
– Ты тоже изменился. У тебя усики по-другому пахнут. Ты...
Принцесса прерывает его:
– Я тоже благодаря молочку ос получила пол. Я теперь самка.
Усики застывают в замешательстве. Как все это странно. Они расстались двумя бесполыми солдатами, незначительными существами, обреченными на три года жизни, не более. А теперь благодаря чудесному искусству своих предков ос они возведены в ранг мирмекийских принца и принцессы, обладающих волшебной способностью передавать своим будущим детям наследственные свойства.
Не размышляя, оба муравья приступают к новому сладкому трофоллаксису, на этот раз более глубокому.
Принц 24-й возвращает обратно пищу, которую ему дала принцесса 103-я, а принцесса предлагает ему новую порцию съедобного пюре.
Угощение уже проделало три путешествия туда и обратно из одного социального зоба в другой. Им нравится обмениваться содержимым социального зоба. Это так успокаивает. Их товарищи заняты рассказами о своих приключениях, и два преображенных муравья уединяются среди тычинок перламутровой кувшинки.
Принцесса 103-я торопливо делится с другом тем, что она узнала от Пальцев, говорит о телевидении, о машине для общения с Пальцами, об их изобретениях, об их тревогах, обо всем...
Два имеющих пол друга, конечно, думают о совокуплении.
Но принцессу вдруг на минуту одолевает сомнение.
– Ты не хочешь меня?
Нет, дело в другом. И об этом знают оба муравья. У насекомых самцы умирают во время любовного акта. Наверное, принцесса развращена романтизмом Пальцев, но она не хочет гибели своего друга, 24-го. Его жизнь ей важнее, чем совокупление.
По общему согласию они решают больше не думать о соединении.
Наступает ночь. Муравьи из сообщества Корнигеры и муравьи с броненосца-черепахи засыпают в углублении змеиной норы. Завтра им предстоит долгая дорога.
107. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
УТОПИЯ АДАМИТОВ: в 1420 году в Богемии вспыхнуло восстание гуситов. Предшественники протестантизма требовали реформы церкви и независимости от немецких сеньоров. От движения откололась радикальная группа – адамиты. Они ставили под сомнение не только церковь, но и само общественное устройство в целом. Они считали, что лучше всего можно приблизиться к Богу, живя так же, как жил Адам до первородного греха. Отсюда и пошло их название. Они обосновались на острове на реке Молдау, недалеко от Праги. Они жили там голые, сообществом, с общим имуществом, стараясь восстановить условия жизни, некогда существовавшие в земном Раю до грехопадения.
Они уничтожили все социальные структуры. Отменили деньги, работу, аристократию, буржуазию, администрацию, армию. Они не возделывали землю и питались дикими фруктами и овощами. Проповедовали вегетарианство, практиковали непосредственный культ Бога, без церкви и посредников-священнослужителей.
Они, естественно, раздражали своих соседей-гуситов, которым и не снились такие крайности. Можно, конечно, упростить отправление культа Бога, но не до такой же степени. Сеньоры-гуситы с войсками окружили адамитов на их острове и убили появившихся раньше времени хиппи всех до последнего.
108. ВОДОЙ И ТЕЛЕФОНОМ
Пока представители сил правопорядка преследовали Жюли и амазонок, семь других групп манифестантов, каждая во главе с Гномом, пошли в обход по соседним улицам и собрались за лицеем, где полиции не было.
Жи-вунг просто-напросто достал ключ, который ему дал директор, чтобы они в любое время могли репетировать, и открыл дверь в новообустроенный против пожара блиндаж. Насколько возможно бесшумно толпа проникла в лицей. Увидев смеющиеся лица по ту сторону лицейской ограды, Максимильен разгадал их военную хитрость, но было уже слишком поздно.
– Они идут через черный ход! – закричал он в рупор.
Его люди, оставив Жюли и амазонок, побежали туда. Но семьсот человек уже влетели в лицей, и Жи-вунг быстро запер прочные замки бронированной двери. Полицейские ничего не могли поделать с надежным защитным устройством.
– Фаза номер два завершена, – проговорил Давид в телефон.
Группа Жюли уже стояла перед главным входом, свободным от полицейских, Давид открыл им, и сотня «новых революционеров» присоединилась к своим товарищам во дворе лицея.
– Они проходят через главный вход, возвращайтесь! – приказал Максимильен.
Бегая туда-сюда во всем снаряжении, с касками, щитами, гранатометами, бронежилетами и в ботинках на толстой подошве, защитники порядка выбились из сил. Территория лицея была довольно большой, и они не успели вовремя.
Когда они примчались к главному входу, ограда была уже заперта, а за ней, все такие же соблазнительные и озорные, амазонки смеялись над ними.
– Шеф, они все внутри, да еще и забаррикадировались.
Итак, восемьсот человек заняли лицей. Жюли тем более была довольна этим подвигом, что он удался им без единой стычки, обычной тактикой выматывания противника.
Максимильен не ожидал партизанской тактики от манифестантов. Он всегда имел дело с толпой, идущей напролом, не размышляя.
То, что демонстранты, не руководимые даже политической партией или хотя бы обычным профсоюзом, смогли действовать так сплоченно, произвело на него впечатление и встревожило его.
И отсутствие в обоих лагерях раненых не нравилось. Всегда бывало, как минимум, трое потерпевших с той и с другой стороны. Хотя бы споткнувшиеся на бегу или вывихнувшие себе лодыжку. А тут, при противостоянии манифестации в восемьсот человек тремстам полицейским – ни одного печального происшествия.