Революция разума
Шрифт:
– Не против.
– Отлично, поехали.
– Мы никуда не поедем, – прервал Кирилл. Он знал, что ребенок от него, так как Аня на момент встречи с ним была невинна. Он знал это и по другим интимным признакам, но не хотел принимать действительность и становиться отцом.
– Позже все проверим, – продолжил он, едва взглянув на Аню. – Если твои слова подтвердятся, я буду выплачивать алименты, но на большее не рассчитывай.
Аня не позволяла слезам выступить, стараясь сохранить достоинство перед Кириллом. Видимо, в ее душе теплилась слабая надежда, что Кирилл все же однажды вернется к ней, она лелеяла эту мысль и пока не могла расстаться с ней. Чувства еще не угасли.
– Она не может вернуться домой. Отчим выгнал ее, узнав о беременности, – сказала Вика.
– И что же ты прикажешь? Квартиру ей снять? – закричал Кирилл. Все обратили внимание на его покрасневшее лицо и судорогу в левой руке.
– Может, она пока поживет здесь? – предложил Михаил. Аня выдохнула, а Вика приятно удивилась.
– Даже не думай, что можешь вот так легко вмешиваться в мою жизнь! – Кирилл
– Это мой дом, здесь я решаю, кого приглашать, а кого выгонять! – крикнул Михаил. Кирилл не выдержал.
– Да пошел ты!
Он ринулся к брату, схватил за футболку. Тот по-прежнему был спокоен и невозмутим. Кирилл сжал пальцы сильнее, а потом что-то шепнул Михаилу на ухо, после чего тот переменился в лице. Кирилл засмеялся:
– Хочешь, я всем расскажу, какая ты на самом деле тварь? Неужели тут все думают, что настоящий урод – это я. Не-е-т. Ты, мразь!
Кирилл ткнул в брата пальцем и отпустил его. Михаил пытался не сорваться. Он стоял с опущенной головой и молчал. Несмотря на просьбы Ани успокоиться, Вика не выдержала, вскочила с дивана:
– Хватит перекладывать вину на других! Здесь все виноваты, кроме тебя! Я – тварь, что привела сестру, она тварь, что решила оставить ребенка, твой брат мразь, что захотел ей помочь, хотя другой бы на его месте послал нас куда подальше. Ну а ты что? Неужели ты ни в чем не виноват, а?
Сердце колотилось в груди, Вику переполняла злость. Она была словно вулкан, готовый вот-вот извергнуться. Вику раздражал тот факт, что очевидную правду пытались смешать с грязью. В комнате стало жарко. Кирилл начал вести себя странно. Он вдруг расхохотался, словно сошел с ума.
– А ты ненормальная, – сказал Кирилл и засмеялся еще сильнее. В этом нервном припадке он пошел к лестнице, чтобы скорее покинуть комнату. По пути добавил: – Пусть живет здесь, раз вам так хочется. Вы все ненормальные!
Скоро шаги и смех стихли. Кирилл где-то наверху хлопнул дверью и заперся, чтобы побыть в одиночестве. По лестнице спустилась горничная и вышла на улицу. Никто и не заметил ее, хотя прошла она совсем рядом. Каждый был настолько занят своими мыслями, что уже не мог обращать внимание на кого-то еще.
«Давно не писала в свой дневник, но сейчас накопилось. Моя сестра забеременела от козла, которого зовут Кирилл. Теперь у нас огромные проблемы. Отчим выгнал ее из дома и сказал, что разрешит ей вернуться, если она сделает аборт. Я в ужасе, что все к такому пришло, если бы был жив наш отец, я уверена, он бы никогда не сказал такого Ане. Ненавижу своего отчима, этого урода.
И все было бы гораздо проще, если бы Кирилл оказался нормальным парнем, но… Аня рассказала, что Кирилл не собирается с ней продолжать отношения (если это можно вообще называть отношениями) и в воспитании ребенка не будет принимать участия. Честно говоря, мой мир перевернулся, когда я узнала, что на третий день знакомства Кирилл затащил ее в постель. Я считала Аню другим человеком и была уверена, что она никогда бы не совершила такую глупость. Для меня она романтичная и впечатлительная девушка, читающая книги о великой любви. Но в итоге Аня доверилась козлу, которому на нее плевать.
Ситуация с ребенком привела нас в тупик. Аня не хотела делать аборт, объясняя это тем, что не сможет жить дальше. Мне ничего не оставалось, как пойти к этому Кириллу вместе с Аней. Я не знаю, как поступила бы я в этой ситуации. Возможно, я бы рассматривала вариант, которого так боится Аня, но… это все очень тяжело.
А мое мнение по поводу любви не изменилось. Я, как отрицала ее существование, так и буду отрицать. Вообще раздражают влюбленные парочки, тупые разговоры на переменах. Хочется сбежать от всей этой суеты.
Вчера, кстати, снова играли с ребятами в футбол и сделали новое граффити на заброшке, очень круто получилось, теперь на стене нарисован тигр.
Чуть не забыла! Позавчера ко мне подошел Федоров, я дословно не помню, но он сказал примерно следующее: «Ты мой идеал. Ты красивая, у тебя черные густые волосы, красивое лицо, улыбка, ты оптимистичная, жизнерадостная, сумасшедшая…».
И тут я не выдержала и рассмеялась, Боже, это было так жестоко с моей стороны, я даже не знаю, что в этом было смешного, но только после этого, он больше ни слова не сказал. Я точно дура, что так себя повела, не знаю, что на меня нашло, но почему-то мне до сих пор весело. И что самое интересное, он в этот же день предложил встречаться Настюхе из «Б» класса. Она вроде согласилась, но суть даже не в этом, а в том, что Федоров просто полный идиот».
«Утром Михаил, как и обещал, прислал к дому машину. Мы с водителем помогали Ане перенести вещи. Я поехала с ней и помогла разобрать вещи, а потом вернулась домой.
Теперь я осталась одна в комнате. Раньше мне иногда этого хотелось, побыть одной, насладиться тишиной за мольбертом, рисуя извилистые облака и бушующий океан. А теперь мне кажется, что в одиночестве есть нечто удручающее. Так странно, мое мнение изменилось всего за один день.
Я подошла к окну и посмотрела на уходящее лето. Грустно расставаться с ним, на улице уже нет той июльской жары, нельзя больше убежать на пруд с друзьями, искупаться, прыгнуть с моста бомбочкой. Приближается осень, одиннадцатый класс. Это последний год, когда мы будем все вместе, а дальше университет, новые лица. Смогу ли я найти там таких же близких друзей, каких нашла в школе? Вдруг все там окажутся чужими. Меня пугает и одновременно привлекает эта неизвестность. Я с детства мечтала стать художником, училась, рисовала. Вся наша квартира завешана моими картинами, многие пришлось раздарить друзьям, так как места попросту перестало хватать. Многие знают о нашей «банде» благодаря граффити, которые мы оставляем на домах. Некоторые даже специально просили разрисовать их гаражи, это было круто. Кому-то нравится твое творчество, этот факт поднимает самооценку и желание продолжать свое дело.
И, тем не менее, я безумно боюсь, что не смогу поступить в Москву на художника. Боюсь, что завалю экзамены, и мне придется пойти на какую-нибудь скучную специальность вроде экономиста. Для меня нет ничего хуже, чем алгебра, зато геометрия и черчение даются мне гораздо лучше. Конечно, черчение и тем более геометрия невозможны без математики, но, в отличие от математики, там хотя бы нет этих логарифмов, интегралов и прочего. Там совершенно другие задания. Очень жаль, что в одиннадцатом классе нет ИЗО, вот было бы весело! Еще как-то интересно бывает на уроках литературы, наша учительница умеет интересно рассказывать, будто она на своем месте, там, где и должна быть. Ее слушают даже отсталые двоечники, таких учителей нужно еще поискать. На большей части уроков ты готов умереть со скуки и часто считаешь СЕКУНДЫ до звонка. Не о минутах речь. А потом по ним еще приходится делать нудные домашние задания. Такое ощущение, будто все учителя договорились отравить последние годы учебы и лишить возможности насладиться школьными деньками.
Нельзя не сказать про ЕГЭ. Достало! Когда же учителя уже перестанут нас пугать им? Каждый день они рассказывают нам разные истории, которые будто вырваны из фильмов ужасов. И хорошо это я человек не впечатлительный, но есть в классе девушки, которые едва ли не в обморок падают. Они очень хотят сдать на наивысшие баллы и всеми днями усердно готовятся, занимаются с репетиторами. Я, конечно же, тоже готовлюсь, но не до фанатизма. Я все-таки не хочу потерять голову из-за учебы, мне хочется еще и делать что-то для души. Если у меня не получится поступить ни в один художественный ВУЗ, я очень сильно расстроюсь, но не пойду сбрасываться с крыши, а попытаюсь сдать экзамены еще раз на следующий год.
Никак не могу привыкнуть к той мысли, что теперь Ани не будет рядом. Мы столько лет прожили в одной комнате, а теперь я буду жить без нее. Мне непривычно даже просыпаться без нее и засыпать… Моя сестрица – ранняя пташка, я не понимаю, как можно проснуться в семь утра в воскресение. По-моему, нужно быть сумасшедшим. А она просыпалась и читала свои романтические книги. Я люблю рисовать по вечерам и ложиться поздно ночью. Конечно, такое было возможно только в выходные и на каникулах. Раннее утро для меня – настоящая пытка. Ночью со звездами приходит вдохновение. Лучшее время, чтобы начать рисовать то, где бы я хотела оказаться».
На часах было ровно девять вечера. Аня лежала на просторной кровати в огромной спальне, где пахло свежим постельным бельем, а из окна открывался вид на яблоневый сад. Она поначалу не могла поверить, что теперь это ее комната. Прежде чем заснуть она внимательно осмотрелась. Над кроватью из мозаики был выложен раскидистый дуб, слева располагался огромный шкаф с зеркалом. На тумбочке стояла розовая орхидея, а рядом – серебряный поднос, на котором сверкал изгибистый кувшин с водой. Люстра по всем габаритам была огромной, а ковер необычайно мягким.
Прошло около трех часов, пока странные звуки не разбудили девушку. Аня позвала Вику, но та не отвечала. Ее сердце нервно забилось в груди, пока она не осознала, что сейчас в доме Михаила. Девушка открыла окно и услышала нечеловеческие крики…
– Как будто кого-то режут…
Аня решила рассказать об услышанном Михаилу. Она вышла в коридор и оказалась в темноте. Ее руки затряслись, она боялась темноты до ужаса, до дрожи в коленях. Аня пыталась успокоить себя и повторяла: «В темноте не бывает чудищ, это только моя фантазия, если включить свет, здесь ничего не будет, кроме пустого коридора. Я взрослая, и я должна перестать бояться этого». Аня включила фонарик на телефоне, собрала все свое мужество и пошла к комнате Михаила. Она хотела бросить вызов своему страху, который мешал ей всю жизнь. Как-то в интернете Аня прочитала – чтобы перестать бояться паука, нужно завести себе этого паука и подружиться с ним. Ей казалось это безумием, но сейчас она решила испробовать эту методику в деле.
Неожиданно чья-то рука легла ей на плечо. Аня вскрикнула и прижалась к стене, тело затряслось, словно по нему пронесся электрический разряд.
– Господи, с вами все в порядке? – спросила горничная. Аня пыталась отдышаться и успокоиться. Она внимательнее посмотрела на лицо горничной, после чего узнала ее.
– Вы так неожиданно появились, я чуть не умерла от страха.
– Простите, что напугала вас. Что вы тут делаете?
Аня отошла от стены, возникла небольшая пауза. Она не знала, стоит ли говорить горничной о крике, который слышала. Аня еще раз взглянула в глаза собеседницы и решила уйти от вопроса: