Революция. Книга вторая. Жертва
Шрифт:
Люди, собравшиеся на набережной, в ужасе бежали подальше от места взрыва. Возможно опасаясь повторных попыток покушения. Или просто убегали домой, решив держаться подальше от всего. Никто не знал, кто был террористом. Возможно, он сейчас убегал вместе со всеми. Правда, некоторые оставались — пытались помочь раненным. А некоторые просто стояли в оцепенении, пребывая в состоянии шока.
Эрцгерцог еще приходил в себя после случившегося, осматриваясь по сторонам. Нужно было что-то решать. И генерал Потиорек взял на себя инициативу. Похоже он первым оценил ситуацию и выявил виновника этих беспорядков. Тот молодой человек, бросивший
Один есть. Но были ли и другие? Если и так, то они уже затерялись в толпе. Время упущено. Если бы хотели, то попытались бы организовать еще одну попытку. Конечно, Потиорек, допустивший такое, подвергнется наказанию, но вроде пока все обошлось. Наследник не ранен, и самое главное — жив. Вот только о дальнейшей карьере наверняка можно забыть.
Пришедший в себя окончательно, Франц Фердинанд, пришел в бешенство. Сначала он хотел, чтобы солдаты помогли пострадавшим при взрыве людям, но Софи убедила его покинуть набережную побыстрее. Согласно программе, они должны были дальше проследовать в ратушу, на церемонию.
Ну что ж, этот день он запомнит надолго. То что они сегодня сделали, только усугубит их положение. Теперь у эрцгерцога возможностей поправить положение сербов в империи будет мало. Гонения и антисербские погромы были гарантированы. Ситуация выходила из под контроля. Но надо было показать, что наследник австрийского престола в норме, и продолжает, не смотря ни на что, свою запланированную программу. И ни каких претензий к самому сербскому народу, из-за одного сумасшедшего террориста, он ни имеет.
Добравшись до ратуши, Франц Фердинанд проследовал на встречу с главами города, поприветствовав их, будто ничего и не произошло недавно. Осмотр машины особых повреждений не выявил. Несколько осколков попали в верхнюю часть бензобака, но не пробили его. Другие попали в левую половину кузова и свернутый верх. В самой ратуше, кажется, еще ничего не знали о покушении. Бургомистр-мусульманин начал было свою цветистую бессмысленную приветственную речь. Эрцгерцог резко его оборвал: «Довольно глупостей! Мы приехали сюда как гости, а нас встречают бомбами!
Приветственная речь была сказана, но можно с большой вероятностью предположить, что она особенного успеха не имела.
В свите наследника престола шло совещание: что теперь делать? Куда ехать отсюда дальше? У кого-то возникла довольно естественная мысль, что за первым покушением может последовать второе. Кто-то другой это отрицал: как же так, два покушения в один день, где это видано? Эрцгерцог продиктовал телеграмму детям — хотел их успокоить. Общая растерянность усиливалась оттого, что у герцогини Гогенберг была оцарапана шея — сочилась кровь. Теоретические гадания о том, бывают ли два покушения в один день, продолжались. Франц Фердинанд пока не вмешивался, размышляя что предпринять.
— Это была случайность,
— И все же мы настаиваем на том, чтобы покинуть Сараево, а лучше Боснию как можно стремительнее. Сейчас главное обеспечить должную безопасность эрцгерцогу.
— Вы считает, что мы не сможем этого сделать здесь, в Боснии?
— Ну, результат уже на лицо. Посмотрите на шею герцогини. Кто по вашему допустил подобное? Разве не Вы, уважаемый генерал, отвечали за охрану и полную безопасность наследника австрийского престола. А что в итоге, спрашиваю я вас?
— Если Вы сбежите сейчас, то покажите всем слабость. Я уверяю вас, и гарантирую, что подобного больше не повторится. Даже если он и был не один, мы их схватим, как только он расколется. А это произойдет в самое ближайшее время. Если и есть другие, он у нас все расскажет. Да и сама организация, уж извините, была из рук вон плоха поставлена. Дилетанты. Даже яд не сработал.
— То есть, будь это организованно профессионально, то эрцгерцог был бы уже мертв? Это Вы хотите сказать в свое оправдание?
— Да послушайте, в конце-то концов. Вы думаете, что Сараево кишит убийцами? Да мы допустили промах, но более этого не допустим, говорю я вам. Изменим маршрут…
— Изменим маршрут и покинем Боснию. Я настаиваю.
— Я достаточно слушал, Вас, господа, и принял решение, — Франц Фердинанд, молчавший до этого, вступил в разговор, объявив о своем решении. — Я действительно не верю в повторении утреннего теракта. Один он был или нет — уже не важно. Они затихли и разбежались, когда уяснили, что все провалилось. И в этом случае я не вижу причин поступать и нам аналогичным образом. Как верно заметили, не будем показывать собственную слабость и страх. Мы сильны и не боимся угроз. И покажем всем это. Я решил отправиться в больницу — навестить раненных, и оказать им поддержку.
Решение эрцгерцога оспаривать было бессмысленно. Твердо решив довести все до конца, он не терпел никаких возражения. Прежний маршрут, в ратушу — по набережной, а из ратуши — свернуть на улицу Франца Иосифа, был признан опасным. Для безопасности было принято кардинально его изменить, и отправиться в больницу без остановок. Единственную меру защиты принял, по собственной инициативе, сопровождающий наследника, граф Гаррах. Он обнажил саблю, вскочил на ступеньку автомобиля эрцгерцога и сказал, что так простоит всю дорогу. Вскочил слева. Четыре автомобиля в том же порядке выехали в больницу.
Все так и шло, и могло завершиться, как и было задумано. Но никто не обратил внимание на шофера машины, в которой находился наследник с супругой. Сев в машину, Лойка отправился по запланированному измененному маршруту, но в дальнейшем изменил его по своему усмотрению. Не заметный, и по сути ничего не значащий человек, в руках которого оказалась жизнь и судьбы людей. За руль автомобиля у ратуши садился уже другой человек. Направляясь в больницу, Лойка, словно замер, уставившись своими пустыми глазами, куда-то вдаль, ведя машину на автомате. Он словно покинул свое тело, и теперь им управлял кто-то другой. И кто бы не находился сейчас в его теле, он знал куда направлялся, и это был совершенно иной пункт назначения. Нити судьбы вели его к своей цели, и указывали путь. Свернув неожиданно вновь на улицу Франца Иосифа, он нашел Его. Все было предрешено.