Революция
Шрифт:
Исан дождался, когда Арен, сжимая его руку своими пухлыми и ещё неловкими пальчиками, заснёт, и, стараясь ступать неслышно, покинул детскую, чтобы в коридоре столкнуться с Верном.
– Как ты? – спросил он, выглядел чуть более потерянным, чем обычно, но интонация показалась Исану искренней.
– Нормально, как видишь. – Сил отшучиваться не было, ответил как есть. – Рей отправляет на Авар.
– Я знаю. – Верн прислонился к стене и загораживая проход, в его глазах мерцал приглушённый свет ламп. – Зато с цранху не придётся встречаться, – натянуто улыбнулся он. – Всё по-твоему.
– Точно.
Исан усмехнулся и хотел
Секс одновременно казался и привычным, и неестественным. Исан знал тело Верна как своё, но утерянного ощущения интимности было не вернуть, более того – хотелось другого: сжать, придавить всем весом, сомкнуть пальцы на шее, чувствуя ответные доверие и вожделение. Исан никогда не отпускал контроля разума, каждое движение было выверенным, а причина резко всколыхнувшейся страсти стала понятна уже после финала – на месте Верна он хотел видеть Лэнси.
Сон долго не шёл – мысли порхали от общего к частному и обратно. От пугающих своим фанатизмом аварцев к неадекватному, но притягательному Лэнси. После пары часов неглубокой дрёмы Исан, завидев в окне занимающийся рассвет, аккуратно поднялся с постели – пора отправляться на крейсер.
Верн не стал открывать глаза, слушал, как Исан уходит, притворяясь спящим. Ему нечего было сказать мужу, хотя возникшее после близости чувство облегчения имело явно положительный оттенок – впервые за долгое время Верн увидел не ранящую сердце картину из прошлого, а просто Исана, физически уставшего даже для того, чтобы язвить, но по-прежнему смотревшего на него как на друга и так ни разу и не упрекнувшего его ни в чём. Носившего нежеланного ребёнка. Ребёнка Верна. И искренне любившего их первенца. Сейчас Исану по приказу отца предстояло отправиться в центр религиозного конфликта – в очередной раз тот не щадил сына, ставя кажущиеся непомерными задачи.
Перевернувшись на живот и опустив голову на сложенные руки, Верн стал наблюдать за пробуждающейся столицей. К мыслям о несправедливости в отношении мужа его подтолкнуло произошедшее на Наёми. Теллим будто выдернул Верна из омута саможалости, заставил почувствовать себя живым существом, имеющим право не только на чувства, но и на распоряжение собственной жизнью.
Первую неделю хотелось забыть всё, стереть из памяти как неудавшуюся глупую шутку, о которой неудобно даже думать, но потом Верн изменил отношение, понял, что неожиданная встряска обнажила факт его внутренней свободы – не было боли от воспоминаний, не осталось даже следов от чувств, которые когда-то заставляли распадаться всё его существо на молекулы. Удалось вытравить, очистив не только разум, но и сердце? Или же они перекрылись новыми, ещё слабыми, но прочно въевшимися ощущениями?
Верн начал смаковать сохранившиеся в памяти мельчайшие детали – особенно самого Теллима, такого неправильного внешне, но оттого запоминающегося: на пару часов стажёр заставил его мир перевернуться. Верн словно вновь возвращался на переход в состоянии перед свободным падением, готовый нырнуть в пропасть, и оказывался спасённым.
Их близость оказалась самой искренней – на равных, без оговорок и условий, просто пробежала искра, от которой до сих пор шла дрожь по телу. Иногда думалось: как сложились бы отношения с Теллимом, будь Верн обычным парнем? Такие мысли появлялись время от времени, приходилось их отгонять – всё равно ничего не изменить.
Секс с Исаном тоже случился спонтанно, Верну захотелось узнать, что осталось к нему в душе, ответ обрадовал – то же, что и раньше, до женитьбы. Без жгучей обиды. Без досады. Без любви.
Исан стал его мужем по стечению обстоятельств, а мог остаться просто другом, с которым он разделил свой первый опыт. Такого брака хотел Верн на самом деле? Сейчас, когда они выполнили свой долг, держаться было не за что, не имело никакого смысла. Исан тоже это понимал – Верн был уверен.
Именно сделанные выводы подстегнули его к действию – дал задание Сарейсу выяснить если не всё, то многое о Теллиме Чарри. Верна не интересовала информация из досье, которое ему прислал Рей, – нужно было знать, когда тот уходит на работу и на учёбу, как проводит свободное время. Сначала Верн пытался обмануть себя, убеждая, что ему просто интересна жизнь случайного любовника, но потом решился и сумел подгадать так, что в графике его визита на Наёми образовалось окно.
Нарек был отослан по крайне важному и выдуманному специально для этого случая заданию, а Сарейс понимающе не задавал вопросов, просто доставил Верна к нужному блоку, уточнив время, когда подопечный должен вернуться.
Сердце вновь сорвалось на бешеный ритм, когда Верн подошёл к двери, он не запомнил её в прошлый раз – не о том мысли были. Звонок отсутствовал, просто постучал, втайне надеясь, что Сарейс ошибся и сейчас дома никого нет. Но Сарейс не зря считался одним из лучших стражников – через минуту дверь отворилась, и на Верна посмотрели округлившиеся глаза Теллима. В дневном свете у их голубизны был зеленоватый оттенок.
– Нэр? – изумлённым шёпотом произнёс он и освободил проход, приглашая в своё жилище, выглядел Теллим так же, как и месяц назад: домашняя одежда, немного растрёпанные короткие волосы.
– У меня два часа, – выдохнул Верн, забыв всё, что хотел сказать при встрече, тут же потянувшись к нему.
И опять начало получилось неловким – инициативу проявил Верн, но Теллим, очнувшись, перехватил, подталкивая его к разложенной кровати. Путались в одежде, мешая друг другу, промахивались губами, жадно целуя куда ни попадя. Теллим вёл себя увереннее – но именно этого хотелось Верну, стонал, царапал спину безупречно отшлифованными ногтями, чувствуя каждую клетку своего тела. Это тело принадлежало Верну, и Верн отдавал его Теллиму. Отдавался. Просто потому, что хотел.
Лежать вдвоём на узкой постели было не очень удобно, Верн расположился на самом краю, прижимаясь спиной к груди и животу Теллима, обнажённое тело, как и лицо которого были далеки от совершенства: сильная худоба сочеталась с крупными, узловатыми суставами конечностей, рёбра и позвонки болезненно выступали, руки казались непропорционально длинными. Но Верн не обращал внимания – Теллим приносил ему гораздо больше удовольствия, чем все, кто был с ним до него. И не потому, что был искусным любовником, просто он был искренним.