Революция
Шрифт:
— Ну, что, Лавр, кажется, как поется в «Интернационале»: это есть наш последний и решительный бой, — я похлопал по стволу Мадсена. — Триста патронов и амба. Если ещё удастся их выпустить.
— У меня ещё в Кольте семь патронов осталось и для Ли-Метфорда две обоймы, — не переставая жевать, ответил Корнилов.
Вся цивилизация за эти дни слетела с нас, как шелуха. Сидели и набивали пузо два матерых хищника, на счету которых за эти дни набралось столько убитых, что афганцы смотрели на нас с некоторым испугом. Жаль патроны к винтовкам с оптикой закончились ещё десять дней назад, но и потом мы неплохо работали в паре.
— Не помешаю?! — задал вопрос, подошедший Кубад-хан.
— Садитесь, куда хотите, князь, — я указал на парочку валунов, на которые можно было присесть. — Мясо вяленное будете?
— Спасибо, в горло не лезет. Да и не хочется перед боем, — Кубад-хан сел на валун. — Сколько ещё продержимся, генерал?
— Одну атаку должны ещё выдержать с этой стороны, я — вновь похлопал по стволу Мадсена. — А вот на другой тропе, не знаю. Надо туда больше народа поставить, у кого патронов ещё много. Можно и отсюда часть людей снять с позиций. Сегодня англичане познакомятся насколько хороший пулемёт сделал генерал-майор Мадсен.
— Слышал и Вы, генерал, приняли в этом участие?
— Было дело, князь. Хотя, я бы сейчас не отказался от парочки пулемётов Максима и много, много патронов к ним. Тогда бы точно продержались столько времени, пока бы патроны не кончились или стволы пулемётов не расстреляли, — я посмотрел на кусок мяса и задумался отрезать ещё, или достаточно насиловать свои зубы и горло, через которое еле-еле прошла последняя порция.
— Кто же знал, что Насрулла-хан так поступит. Ему теперь в любом случае не удержаться на троне. Племена не простят ему гибель такого количества старейшин и князей, пускай и от рук англичан, — Кубад-хан грустно улыбнулся.
— Кто-нибудь из проводников вернулся ещё? — задал вопрос, молчащий всё это время Корнилов.
— Пять дней никого не было. Но я не верю, что они все погибли. Они были лучшими в этом селении. Должны были пройти и вернуться, — как бы убеждая себя, произнёс князь.
Я хотел, что-то сказать, но в это момент чуть в стороне в воздухе вспух разрыв шрапнельного снаряда, а за ним другой. Я скатился с валуна, на котором сидел, по дороге, не забыв свалить Кубад-хана. Хотя, это мало помогло бы от шрапнели, которая летит сверху, но несколько больших камней, между которыми была оборудована одна из позиций для пулемёта, должны были прикрыть от несущихся сверху шариков смерти.
— Благодарю Вас, генерал. Но, не могли бы Вы слезть с меня, — приглушённо произнес князь, которого я, оказывается, не только снёс с валуна, но и подмял под себя.
— Простите, князь, рефлексы, — я скатился с Курбад-хана и, прихватив пулемёт, сумку с магазинами, пополз на позицию.
Установив пулемёт на сошки, я повёл стволом вправо-влево. Замечательно. Большой участок тропы метрах в двухстах находился под моим обстрелом, а сам я был прикрыт от шрапнели нависшим козырьком большого валуна.
Практически, все наши потери были в основном от орудий, которые сикхи располагали на расстоянии, на котором мы не могли их достать из винтовок. Вот и сейчас англичане начали атаку с артиллерийского обстрела, как и последние пять дней с закрытых позиций. В небе то и дело вспухали разрывы шрапнели и стальной дождь обрушивался на землю.
Наученные горьким опытом народ прятался от обстрела, пережидая его и моля Аллаха и других богов, чтобы шарик-смерть не нашёл свою цель.
— Генерал, я заберу несколько аскеров с ваших позиций на другую тропу. Да поможет нам Аллах отбить и эту атаку, — Кубад-хан посмотрел мне в глаза, когда я повернул голову в его сторону. — Я горжусь, что воевал вместе с вами против англичан.
— Да поможет нам Бог, князь. Удачи.
Глава 20. Революция.
— Тимофей Васильевич, Вы даже не представляете, как я рад видеть вас. Честно говоря, даже не чаял, что вы останетесь живы, — генерал-губернатор Субботич, подойдя ко мне, порывисто обнял и трижды расцеловал.
— Признаюсь, Деан Иванович, я и сам не надеялся в живых остаться. Ещё бы одна атака британцев и всё. Пришлось бы идти в рукопашную, так как патронов практически не осталось, а сипаи были очень сильно разозлены потерями, — ответил я, когда генерал освободил меня из своих объятий.
Перед глазами встала картина последнего боя. Едва закончился артиллерийский обстрел, как на тропе к кишлаку из-за небольшого поворота, который разделял противоборствующие стороны, попёрла колонна сипаев. Такое ощущение, что предыдущие атаки так ничему и не научили противника.
Ширина тропы на этом участке и склон позволили бы передвигаться цепями человек по пятнадцать-двадцать, что создало бы трудности для нас, если бы британцы шли бы волной за волной, поддерживая друг друга огнём. Вместо этого сипаи опять шли плотной колонной, будто бы сейчас не двадцатый век, а время наполеоновских войн. Хотя, может быть, такая атака происходила из-за того, что офицеров и унтер-офицеров, которые могли что-то поменять у британцев практически не осталось. В бой можно было сказать, шла озверевшая и вооруженная толпа индусов, которые хотели отомстить за смерть своих товарищей.
Вот первая шеренга колонны дошла до трупов, которые остались на тропе после предыдущих атак, и двинулась дальше, подминая их ногами. Шлеп, хлюп, шлеп, хлюп. Это моё воображение или действительно раздались такие звуки?! Всё-таки, многие из тел уже больше трех дней лежат здесь. И сладкий запах тлена досаждал уже изрядно защитникам, когда ветер дул с той стороны.
Раздались первые выстрелы со стороны афганцев, как всегда меткие. Один выстрел — один труп или раненый. Огонь обороняющихся усиливался, но сипаи шли вперёд, будто и не замечали потерь. Место павшего сразу же занималось следующим бойцом, и колонна неумолимо двигалась вперёд.
Дождавшись, когда первая шеренга дойдёт до отметки, которую наметил для себя для открытия огня, я нажал на спусковой крючок. Выстрел, чувствительная отдача в плечо. По тому, как упал тот, в которого целился, попал я ему в голень. Чуть поправил прицел, ещё выстрел. В этот раз попал в грудь, но каждый раз брать поправки — это не дело. Чуть-чуть сдвинул прицельную рамку. Новая цель. Выстрел. Вот це дило. Поправок больше брать не надо. Теперь работать.
Первый магазин добил одиночными. Кажется, ни один выстрел не прошёл мимо. Но сипаи, как пёрли вперед, так и шли, несмотря на то, что бойцов шестьдесят-семьдесят, а то и больше, мы приземлили. Рёв, который они издавали, заставлял сжиматься сердце и не только сердце. Этот были уже не люди, а какие-то звери, жаждавшие нашей крови.