Рэй Остролист
Шрифт:
— Да ты дольше всех дрыхнешь.
— А вот кукиш! Выспишься тут. Амадей как начнет спозаранку своим железным чайником бренчать — никакого сна!
Упомянутый злодей подошел к стрелку и шепнул украдкой:
— Хочешь, талантом прикажу ей идти без остановок до самой Крапивы?
— Лучше прикажи, чтоб замолчала, — посмеялся стрелок, отворачиваясь.
— Рэ-э-эй!..
По правую руку стоял протянувшийся до обоих краев горизонта Гусиный хребет, а по левую колосилось уже седеющее к концу лета пшеничное поле. Возделанная нива была особенно радостным знаком, поскольку могла означать лишь то, что населенные земли уже совсем близко! Вдобавок вдоль всего поля и правда тянулась настоящая грунтовая дорога, что облегчало шаги.
На солнечном горизонте возник маленький образ человека. Преодолев еще версту, герои поравнялись с белым, аккуратно собранным старичком в крестьянской рубахе и лаптях.
Старичок придержал пустую плетеную корзину на плече и поклонился:
— Елена с вами, молодцы, — обратился он с необычным приветом.
Герои приветствовали в ответ и поинтересовались, далеко ли лежит Крапива.
— Да вон она, Крапивушка, березник обступите, уж и приметится. Верста, буди, — сообщил он ободряющую новость. — А вы, молодцы, кем будете?
— Путешественники с северо-востока! — на радостях ответствовал Амадей. — Мы прошли от Сява в великий Железногор, а оттуда аж на Девичье Поле!
— Эт, где бояре Вакуловы хутор срубили в стародавние времена? — расширились ясные глаза старичка. Борясь с закостеневшей спиной, он разогнулся повыше, чтобы рассмотреть каждого. — Ох, молодежь! И что? Всё там неупокоенные бродят?
— Еще как бродят! Но мы их одной левой раскидывали! — посмеялся Амадей, осторожным движением, однако, оправляя окклюдер. — Дедушка, а грибы-то есть в лесах? Такая сушь стоит. Мы вот последние дни ничегошеньки, кроме тощих поганок, не нашли.
Он опустил корзину с плеча:
— То ж не по грибы! По бересту собрался. Для письма.
— Ого! Грамотные у вас жители? А Елену-то — уж ни Сивую ли Ведьму поминаете?
— Сивушка! А как ее не знать? Покровителя родной деревни-то? Великие, по преданиям, много где бывали, да мало где задерживались. А наши старики уверяют, что она вот тут несколько лет и прожила. Поныне деды пересказывают: чертовщину гоняла — шум стоял. Бывает, как молния стрельнет над деревней, гром громыхнет — опять, знать, Елена очередную пакость прогнала.
— У вас чтят Великих Героев? Так мы ведь и сами г…
— Готовы!.. помочь с нечистью, — немедленно перебил Рэй, шикнув на товарища.
— Да покамест тихо у нас. А вы-то, странники, поди, дальше на запад пойдете? До Белого Корня собрались? Да в Крапиве уж задержитесь. К Зосиму заходите! У него пчелы. Медовуху варит густую. Бывает, как поставит свеженькую, так землеробы круглую седмицу на работу выйти не могут, хех.
Добродушный старичок попрощался с путниками словами «ветер в спину», а те продолжили поход, и очень скоро на горизонте возникли первые избушки деревни.
Богатые наделы, бесчисленные головы скота на далеких лугах и ухоженные улочки выгодно отличали деревню. И даже навозные лепехи не угрожали испортить обувь.
— Образцовая деревенька тут, — вдыхая свежую зелень, в которой утопало селение, констатировал Амадей. — Немудрено, что тут Стряпун поселился. Ничего не скажешь, избирательный господин.
По обе стороны улицы стояли развесистые березы с длинными сережками. Скоро герои оказались на площади, посреди которой, на сочном зеленом лугу, стояла длинная каменная скрижаль черного базальта. Текст был старинным: использовал устаревшие, нечитаемые знаки и странные окончания, коверкающие слова. Выходило на удивление отлично от языка, который был в обиходе сейчас.
— Чтоб мне провалиться! Да мы, похоже, нашли место, где пенсию встретить! — раскрыв рот, глядел Амадей. — Если где и примут новых героев, то здесь.
— Можешь прочесть это старье? — скривилась Мелисса.
— А тут и без слов понятно, что это сказ о героях! Дедок Елену-то как назвал? Сивушка! Будто дочь родную. Вот, похоже, и она!
Амадей указал на петроглиф с краю от текста, символически изображающий двоих. Не бог весть какое художество, но сюжет угадывался легко: спереди стояла дева, в левой руке она держала книгу, а в правой — сноп колосьев; за нею рослый мужчина в длинном платье указывал направление.
Герои почтительно приблизились к памятнику. Рэй сложил ладони перед собой и с улыбкой склонил голову. Остальные взяли пример.
— Приятно видеть, что наши предшественники добились подобного почета, — сказал Амадей. — Внушает надежду на благоприятный исход, правда?
— Ну, — задумался Рэй, — если верить имеющимся сведениям, Елена и Александр, стоящие перед нами, это сильнейшие герои первого поколения. Вдобавок, в отличие от нас, неучей, они оба подлинные чародеи.
Тихая и спокойная Крапива не на шутку влюбляла в себя. Отдалившись немного от центральной площади с ратушей и стражным домом, герои свернули на неприметную улочку. Тут отметилась двухэтажная бревенчатая изба. Крепкий, приземистый дом стоял за свежим забором, а на ограде раскинулись две огромные ивы, отпускающие ветви до самой земли.
Подле ведущей к дому тропинки стояла вбитая в землю дощечка: «НА ПРОДАЖУ двадцать пять рублей ермолай младший».
Группа сама собой остановилась, вглядываясь в светлые окна, сделанные из настоящего стекла: слегка замутненного, местами искривляющего свет, но всё же несравнимо более чистого, чем слюдяные, кварцевые или желчные окна, какие стояли на бедняцких хатах в Северо-Восточном. Крепкий каменный ряж, толстые лиственничные стены, конек с резной фигурой в форме девы на торце.
— Какой уютный. Знаешь, а в таком и на две семьи сообразить можно. Вон даже для прислуги небольшой флигель сделан.
— И правда, красивый дом, — кивнул Рэй. — Но и цена немала.
— Думаю, за Литанию Алексены получите не меньше трех-четырех мер серебра, — отстраненно произнесла Сольвейг. — Если, конечно, покупатель сыщется.
— Так много? То-то Тихомир до геройского наследия охоч.
Рэй прикинул стоимость имеющегося, кроме Литании, добра. Прах жердяя, что так и хранился в белом узелке. Сушеные глаза, печень и железа василиска ценность имели сомнительную; зато переливчатые, упругие перья смотрелись подороже. Наравне с ними, пожалуй, пойдут чешуйки речной мавки. Полубездонный рюкзак за плечами, гребешок богинок, отрывок из дневника Елены да копия страниц дневника Эльмиры.