Рейд. Оазисы. Книга 5. Блок
Шрифт:
– Миша, пойди сюда.
Шубу-Ухай влез к нему на камень и тоже поглядел на восток; и тут же подтвердил опасения уполномоченного:
– Пыль.
Да, там, где-то далеко-далеко, Горохов не мог на глаз определить расстояние, в степи поднималось облако пыли. И, стрельнув в кактусы окурком, Андрей Николаевич достал из кобуры с револьвером оптический прицел. И, поглядев в него несколько секунд, произнёс:
– Едут за нами, судя по всему…
– Ну, так, может, и за нами, – согласился охотник. – А может, просто сети снимать, ты же видел, сколько сетей
Очень Андрею Николаевичу хотелось бы, чтобы было именно так, вот только не очень-то ему в это верилось. Он снова поднял оптику и уставился на пыльное облако. А сам и спрашивает:
– Миша, а сколько там до Кытлыма?
Охотник поворачивается на запад, смотрит на горы.
– Часа два ещё.
А Горохову кажется, что там, вдали, не пыльное облако, а… два пыльных облака. Конечно, он пока не может быть в этом уверен, но ему так кажется, и этого для него вполне достаточно.
Охотники вряд ли будут жечь топливо вот так бестолково, гоняя по степи группами, они бы собрались в одну машину и поехали.
– Фёдор! – кричит Горохов, не убирая оптического прицела от глаза. – Заводи мотор!
Водила опять что-то бурчит злое, а сам не спешит лезть в кабину. Вот только теперь, когда ситуация, кажется, обостряется, уполномоченный не собирается миндальничать с этим уродом, он прячет оптику и, спрыгнув с камня, идёт к машине; и говорит весьма убедительно:
– В машину, полудурок, быстро, иначе останешься здесь.
Миша тоже спешит к грузовику, и когда Федя завёл мотор, все уже уселись на свои места. И Горохов говорит Фёдору:
– Нам нужно быть в Кытлыме через час.
– Да как?! – едва ли не орёт водитель.
– Да вот так! – спокойно отвечает ему уполномоченный.
– Я машину угроблю! Ты этого хочешь?
– Ничего ты не угробишь, а вот я тебя точно выброшу из машины, – на этот раз сказано это было сквозь зубы. – Поехали.
– Блин! Миша, будь ты, блин, проклят! – ругается Фёдор зло. И тут же срывается на нытьё. – Ну как же мне не повезло!
Только умение держать себя в руках не позволило уполномоченному ударить его, а иначе… С каким удовольствием он заехал бы этому уроду в тыкву… Пару раз. Но вместо этого он поворачивается к охотнику и говорит:
– Как приедем, если захочешь, Миша, можешь его убить. А то он тебе потом жизни не даст.
Миша встрепенулся, уставился на Горохова удивлённо и говорит:
– Да не буду я его убивать.
А Горохов и говорит с заметным разочарованием:
– Ну и зря, я бы его убил, – и добавляет: – С удовольствием, – а потом, поглядев на Фёдора, продолжает уже грубо: – Ну давай, давай, притопи. Мы торопимся.
Теперь ехать не так комфортно. Машину трясёт, всё-таки она идёт по бездорожью. Но уполномоченный готов это терпеть. Солнце уже начало опускаться за горы, теперь оно светит прямо в лобовое стекло, стекло сверху, как и положено, затемнено, но это помогает мало, поэтому Горохов выкручивает кондиционер на максимум, и плевать ему, что он стал чем-то позвякивать внутри, и плевать на злые взгляды Фёдора, пусть хоть лопнет от злости, уполномоченный пьёт воду, снова курит и, отодвигая заслонку на заднем окошке, то и дело смотрит из кабины назад.
Нет, пока клубы пыли ещё не видны. Но это ничего не значит. А через полчаса Федя, видно, устав сидеть молча, снова начинает ныть:
– Гоним и гоним… Мотор уже начал греться! Надо потише ехать.
Горохов глядит на градусник. Стрелка едва подползла к красному сектору на циферблате.
– Нет, не начал, езжай с той же скоростью, – замечает ему уполномоченный, – нам нужно торопиться.
А Фёдор продолжает нытьё:
– Нельзя так гнать, камень пошёл, налетим ещё, так встанем тут…
– А ты не налетай, – отвечает Горохов. – Смотри, куда едешь.
Шубу-Ухай, обычно не встревавший в их разговоры, тут заговорил:
– Ты бери вправо, – он указывает рукой на длинный, пологий песчаный подъем, уходящий в горы, – вон к тем пескам.
– Так ты, что, хочешь, чтобы я вас прямо в горы завёз? – опять причитает водитель. – Прямо до развалин, что ли?
– Так туда все ездят. Кытлым там, – немного удивлённо произносит охотник.
– У тебя три моста, включишь все, подъём пологий, грузовик пустой, машина наверх козодоем взлетит, – говорит Горохов уверенно. – Да и камней там нет. Так что давай туда. Давай-давай, не спи, Федя, не спи.
Шофёр чуть не плачет и что-то шепчет одними губами, опять, наверное, проклинает соседа, что втянул его в это дело. Но делает то, что от него требуют. Сворачивает к большой песчаной дюне, что тянется вверх и за гору.
– Миша, а сколько до Кытлыма? – спрашивает Горохов, когда колеса грузовика на пониженной передаче начали проминать под собой первый песок дюны.
– Километра два, может три, – отвечает охотник, – вот за этой горой.
И вправду, вскоре из песка появляются первые обломки зданий. Бетонные стены с дырами окон.
«Кытлым».
Андрей Николаевич снова открывает заднее окошко и смотрит назад. Нет, он не ошибся, никакие это не охотники за ними едут. Там, на востоке, в лучах катящегося к закату солнца, он уже и без всякой оптики различает пыль. И источников у этой пыли два. Два как минимум.
«В лучшем случае пятнадцать километров осталось. Но, может быть, и всего десять. Быстро едут, сволочи!».
Действительно, как ни гнал Горохов Федю, как тот ни напрягал мотор грузовичка, те, кто ехал за ними, здорово сократили расстояние. Всего за час.
«И кто же может так гонять по степи? «Багги». Эта небольшая машинка может. Но это машина пижонская. Скорее всего, это «Вараны». «Варан-60», похоже, он. Мощный, проходимый, шесть человек влезает, ещё кузов для снаряжения. И этих «варанов» две штуки. В них можно набить двенадцать человек. Возможно, это те самые ловкие ребята, с которыми я уже виделся».
Горохову очень не хотелось, чтобы его догадки были верными, но уж больно редко он последнее время ошибался.
– Едут? – коротко интересуется Шубу-Ухай.