Рейдер
Шрифт:
Ольга Александровна удивленно подняла брови, но тут же встала.
– Перерыв пять минут, – объявила она и повернулась к майору: – Пройдите за мной в кабинет.
В зале оживились, кто-то из лесорубов даже гоготнул вполголоса, но майор уже притворил дверь.
– Ольга Александровна, вам лично пакет. – Фельдъегерь протянул судье тонкий конверт формата А-4 и следом за ним формуляр: – Распишитесь в формуляре.
Григорова отметила, что обратный адрес московский, в то время как пакет, судя по отметкам фельдъегерской службы, отправлен намного ближе, из Перми, и
– А что там?
– Этого нам знать не положено, ваша честь, – отчеканил усач, – иначе нарушилась бы конституционная гарантия на тайны переписки и телеграфных сообщений. Одно могу гарантировать точно: это не споры сибирской язвы!
Судья улыбнулась.
– Извините, – улыбнулся усач в ответ, – вынужден попрощаться… дела. Честь имею.
– Подождите, – остановила его Григорова.
У нее внезапно созрел вполне законный в правовом смысле план.
– А могу я передать вам документ обратно в Москву, вашему отправителю?
Майор на секунду задумался и глянул на часы.
– Хорошо, готовьте ваш пакет. Я буду у вас через два часа.
Майор щелкнул каблуками и вышел, а Григорова вскрыла послание. Внутри конверта был обнаружен второй конверт, а в нем – квитанция Сбербанка об оплате госпошлины, два экземпляра искового заявления и все остальные необходимые документы: заявление о наложении мер обеспечения иска и доверенность на имя А. А. Павлова.
«Что же с тобой случилось, Артем Андреевич?» – покачала головой Ольга Александровна, вышла в приемную и положила вскрытый конверт на стол секретарше:
– Зарегистрируй, Катенька.
Теперь судье оставалось вынести определение о принятии встречного иска, рассмотреть заявление и вынести решение о частичном его удовлетворении. Она понятия не имела, как сгоревший в машине адвокат сумел отправить это письмо, но свое дело он сделал – несмотря ни на что.
Юрия Максимовича Соломина вызвали в кабинет генерала к концу рабочего дня.
– Присаживайся, – пригласил генерал.
Соломин осторожно присел: этот вызов – и сам по себе – был весьма неординарным явлением.
– Ты те бумаги по Тригорску на место вернул? – заглянул ему в глаза генерал.
Внутри у Соломина тоскливо заныло.
– Никак нет, товарищ генерал, – еле выдержал он пристальный взгляд, – не успел.
– Слава Богу, – с явным облегчением вздохнул генерал и тут же пояснил: – Из аппарата Президента нештатное задание спустили. И как раз по Тригорску…
Соломин обмер. Такое случалось нечасто.
– Займешься, – сухо распорядился генерал.
– И… что от меня требуется? – осторожно поинтересовался Соломин.
Генерал протянул ему тоненькую папочку:
– Проверишь достоверность информации. Однако учти, это не приказ о вмешательстве; мы не можем нарушать закон. Только проверка. Ты все понял?
Соломин отчаянно закивал. После того, как Артем втянул его в Тригорскую историю, он ждал расплаты каждый день и не думал, что отделается так легко.
«Галоша»
Шереметьево встретило адвоката Павлова
Без багажа, в порванном и перепачканном костюме, Павлов вышел на площадь аэровокзала, и таксисты-частники, едва увидев, как он одет, на полуслове прекращали агитацию за «недорогой подвоз». Но чем дальше от входа, тем менее требовательными становились «извозчики», и в конце концов Артем предложил свою цену:
– Парни, у меня есть семьсот тридцать рублей. Мне нужно доехать в центр на Арбат – быстро, аккуратно и без лишних расспросов.
Желающих предоставить услуги заметно поубавилось. И лишь паренек, до этого скромно жавшийся в стороне, сделал приглашающий жест.
– Пойдемте, если вас не смущает мой автомобиль. – Мальчишка посмотрел Павлову в глаза. – Обещаю не расспрашивать, хотя узнать, как мой любимый телеведущий дожил до такого состояния, ужасно хочется.
Он улыбнулся такой открытой простодушной улыбкой, что Павлов мгновенно проникся к мальчишке симпатией.
– Поехали!
Автомобиль молоденького таксиста действительно оказался необычным. Это был укороченный вариант «Волги ГАЗ-21». Артем все детство провел в отцовской «двадцать первой», а видел почти все ее варианты, вплоть до кабриолетов, что встречались на Кавказе и в южных районах России и Украины. Это же был автомобиль-купе, то есть двухдверный, можно сказать, спортивный вариант. Выкрашенная в глянцевый черный цвет, с красной бархатной обивкой внутри, она смотрелась точь-в-точь как отполированная калоша.
– Слов нет, автомобиль отличный, – оценил идею Павлов, – но зачем ты сделал такое сочетание обивки салона и цвета кузова?
– Нарочно, – пояснил таксист, – тот, кто захочет обидеть мою старушку и назовет «галошей», не сможет этого сделать при всем желании. Она и так называется – «галоша».
Парень указал на выполненную поверх родного приемника и стилизованную под аутентичную надпись: «Галоша-2000-21».
– А почему 2000-21? – заинтересовался Павлов.
– Ха-ха. Вот видите, и вы попались! – Паренек явно был доволен тем, что ему удалось поставить в тупик знаменитого адвоката.
– Да я и сам догадался, – открыл пассажирскую дверцу Артем, – 2000 – это цена твоей тачанки в рублях, а 21 – это твой возраст. Вот и вся задачка. Хорош болтать, поехали!
Адвокат сел поудобнее рядом с водителем и снова оценил продуманность дизайна. Как известно в узких кругах тонких ценителей «двадцать первых» «Волг», высшим шиком считается установка впереди такого же диванчика, как и сзади. Стоит его разложить, и салон автомобиля превращается в трехспальный диван-софу – огромное удобство в условиях полевой ночевки.