Рейдеры
Шрифт:
И главное – всю зиму готовились к весне и приходу новгородцев. Естественно, ни факт этого знания, ни подготовка не афишировались. Однако и до населения городов, и всего княжества слухи о предстоящей войне доходили. Как обычно в сильно извращенной форме, но сам факт ее неизбежности не оспаривался. И результат столкновения с новгородцами для людей был неоднозначен. Кто-то верил слухам, вероятно, распространяемым вражескими соглядатаями, о неисчислимости войска Рюрика и предстоящем поражении князя Сергея и готовил тайные места в лесах. Кто-то, пользуясь свободным зимним временем, точил лезвия рогатин и увеличивал запас стрел, намереваясь, когда князь призовет людей на битву, стать в строй. Служба Васильева вражеских лазутчиков ловила, но слухи остановить не могла.
Все было как у людей. Княжеское же войско, несмотря на зимние холода и обычное для этого времени ослабление занятий по бевой подготовке, в эту зиму интенсивно использовало
Боялся ли Фомичев предстоящего столкновения с потенциально сильным соперником? Нет! Опасался – это да. И опасался не поражения. Опасался варианта необходимости истребить пока еще вражеское войско. В его планах на освоение этого мира и занятие места, на которое он в этих планах претендовал, Рюрик или Олег – неважно, кто будет командовать новгородцами – занимали не основное, но достаточно важное место. Он, как игрок в стратегическую компьютерную игру, хотел получить максимальный в перспективе результат с минимальными потерями. В сингловых играх это часто достигается сохранением и переигрыванием отдельных эпизодов, до устраивающего игрока варианта. Здесь же предстоит стратегическая игра с огромным субъективным, трудно предсказуемым фактором. И все же определенная уверенность в том, что все получится, у него была. Правда, когда майским утром из Твери пришла радиограмма о нападении на город, он почувствовал досаду. Досаду на Никодимова и его людей. Налицо был факт – о нападении на Тверь информации от его службы не было. Однако позже, из допроса выжившего хевдинга нурманов, он узнал, что имеет место как раз субъективный фактор. Ярл, получивший задачу взять Тверь, проявил инициативу, а скорее жадность, и не стал дожидаться условленного срока. Как раз того времени, которое было необходимо для доведения до вяземского князя слуха об этом нападении. То есть вины службы разведки в этом не было. А тут как раз и Никодимов принес подтверждающую информацию по этим событиям.
Выслушав сообщение «главного по разведке», Фомичев улыбнулся.
– А я думал, совсем твоя служба мышей ловить перестала.
– Из-за Твери так решил? – догадался бывший чекист, усаживаясь за стол.
– Да, но тут пришла информация по допросу пленного. – И князь довел до ближника суть произошедшего в Твери.
– «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно». Это я процитировал слова немецкого военного теоретика Карла фон Клаузевица, – пояснил Никодимов. – Была у меня в той жизни такая страсть – военная история. Кстати, этот пруссак воевал в нашей армии против французов. После того, как те одолели пруссов. Так вот вся соль этой фразы именно в последнем предложении. Первая часть – это то, что имеется в наличии у тебя и противника, и, соответственно, просчитывается. А второе предложение – это твоя субъективная оценка ситуации и выполнение твоих приказов подчиненными. И то же самое касательно противника. Вот здесь собака и зарыта. Просчитать это, конечно, можно, но крайне сложно и с большой погрешностью. Такой, что всерьез подстраивать планы под этот фактор никто не станет. Особенно если цепочка исполнителей достаточно длинна.
Никодимов замолчал.
– И?.. Продолжай, мне интересно.
– Вот пример. Хорошо известная… Ну, в достаточной степени «хорошо», – поправился Никодимов, – Великая Отечественная в нашей с тобой истории. Если брать чисто объективные факторы – войну мы проиграть должны были. У нас было только два преимущества, причем первое – мобилизационный ресурс, мог быть нейтрализован за счет многократного превышения численности населения Европы над СССР. Второй фактор – территория, был посложнее. Но, тем не менее, основная часть населения и почти вся промышленность СССР была расположена в западной части страны. Той, на оккупацию которой у немцев сил хватало. Но тут свою роль сыграл субъективный фактор. Очень яркую и значимую роль, результатом чего явился штурм рейхстага. С нашей стороны – Сталин и партия сумели за двадцать лет воспитать поколение патриотов. Массовый героизм – это не просто слова, это фактор, который заранее просчитать было невозможно, но который очень весомо лег на весы Победы. И вторая часть субъективного фактора – со стороны фашистов. Он тоже лег на нашу чашку весов, как это ни странно было бы слышать немцам. Согласно канонам их идеологии – мы были варвары, недочеловеки, а значит, не могли создать ничего подобного Т-34, СВТ, ЗиС-3, М-13, не могли бросаться на танки с гранатами и идти на таран, и вообще не имели никакого морального права сражаться со сверхрасой. Наш героизм они объясняли нашей тупостью и влиянием
– Вывод?
– Сообщение Черныху. По ситуации – оказываем помощь. И ждем. «Гости» скоро должны появиться.
– Войска отправлять Черныху не будем?
– Я этого не знаю. Он военный, обстановку доведешь – сам скажет, что ему нужно. Я могу только высказать мнение, что нет смысла что-либо многочисленное отправлять в Полоцк. Для этого они все и сделали, включая доведение до нас информации о нападении на Тверь и Полоцк. Но! Учитывая скорость передачи информации здесь, дожидаться получения подтверждения о высылке наших войск в эти города вряд ли будут. Иначе полностью потеряют инициативу и фактор внезапности появления под Смоленском. Следовательно, я мыслю, что тут они появятся чуть погодя после нападения на Полоцк. Про Тверь, я думаю, они еще не знают.
– Согласен. Но мы еще это обмозгуем на совете.
С этого момента счет пошел на дни, а после разгрома новгородцев под Полоцком на часы. Как только Черных доложил о снятии осады с города, Фомичев отдал приказ о выдвижении княжеского войска к Смоленску. В этот раз, учитывая важность происходящего, кроме войска, на баржи грузилась и половина мотострелковой роты с техникой и тяжелым вооружением. А в лесах под Смоленском был подготовлен аэродром подскока для авиации. В самом Смоленске вводилось осадное положение и сбор ополчения. Стройка канала Днепр – Западная Двина была остановлена и люди отведены в город.
Место для предстоящего сражения выбрали на волоке в двадцати километрах от Смоленска, между озером, обозначенным на картах двадцать первого столетия как Купринское, и правым берегом Днепра. В видимости берега озера разбили лагерь. Бронетехнику спрятали в лощине позади войска, надежно замаскировав. Это был тот самый «последний довод короля», воспользоваться которым Фомичев не хотел бы.
Через два дня после прибытия вяземского войска на поле битвы секреты отметили появления разведки новгородцев. Те, при отсутствии оптики, вынуждены были подходить достаточно близко к лагерю. Им не мешали и делали вид, что они не обнаружены. Еще через сутки на озере появились паруса. Множество парусов. И на некоторых из них знак падающего сокола.
Фомичев, которого вызвали на наблюдательную вышку, опустил бинокль и, вздохнув, отдал команду строиться.
Через час на поле поперек волока стояло вяземское войско, а на берег озера высаживалось многочисленное новгородское. Им не мешали. Лодьи и драккары все прибывали и прибывали. Строй новгородцев рос в ширину. Все новые и новые отряды становились плечом к плечу к уже вставшим в строй ранее. И было их совсем не мало. И строй выглядел серьезно, уступая вяземскому всего лишь разнообразием броней и оружия. Зато изрядно превосходя численностью. Войско Вяземского княжества традиционно использовало в свою пользу местность. Широкое открытое поле, прилегающее к южному берегу озера, сужалось по направлению к берегу Днепра слева лесом, а справа еще не заполненным каналом, представлявшим в данный момент широкий и достаточно глубокий ров. И в самом узком месте выстроилось войско вяземского князя. Таким образом, преимущество ширины фронта новгородского войска сводилось к нулю. Новгородцы построились традиционно – стеной, однако нужно было помнить об умении северных воинов быстро перестраиваться в клин.
Войско князя Сергея было выстроено следующим образом: впереди стояло пять сотен лучников, готовых встретить врага на дальней дистанции. В затылок им стояли пять сотен легкой пехоты, вооруженных десятком пиллумов каждый. Далее стояла тяжелая пехота, выстроенная фалангой в три ряда. Первые два вооружены были ростовыми щитами и короткими мечами по опыту римских легионов. Третий ряд был вооружен моргенштернами. За тяжелой пехотой коробками по сто человек стоял оперативный резерв из двух полутысяч варягов и нурманов. И последним резервом Фомичева была тяжелая конница. Первыми начать бой должны были лучники. При приближении противника на дальность рывка они отходили за спину варягов и нурманов. И в бой вступала легкая пехота, которая, израсходовав пиллумы, также отходила в тыл в качестве прикрытия лучников, которые продолжали вести навесной огонь по тылам войска неприятеля. Далее вступали в бой тяжелая пехота и сотни оперативного резерва, предназначенные для купирования ожидаемых прорывов. Так виделась бы баталия глазами человека девятого века, исходя из его знаний и построения войск на поле боя. Но!