Рэйк
Шрифт:
– Ах, там уже ничем не поможешь. Двигатель заглох намертво. Еще и спустило заднее колесо, – вздохнул отец Кэрри, не сумев скрыть омерзения на лице, соприкоснувшись с обслюнявленной частью платка.
– Что ж, – улыбнулся Хонгер, глядя на горе-собеседника. – Тогда могу предложить подвезти вас до ранчо. В город я не планирую возвращаться.
– О, мы с радостью примем это предложение, – Пол вернул улыбку, но какую-то испуганную. – Так вы из Ирвинга?
– Чур, я в кузове! – взвизгнула Кэрри, не давая Тому ответить., за что мужчина мысленно поблагодарил девушку. Разговаривать
– Дети такие дети, – промямлил, словно извиняясь Уинстон.
Хонгер лишь кивнул Кэрри.
До самого ранчо дорога проходила в молчании. У Тома никак не выходил из головы жеребенок. Этот взгляд… В мыслях проскочила улыбчивая девушка и ее неуклюжий отец. По сердцу потекло тепло и блондин мотнул головой.
"Да брось, старина, – одернул себя мужчина. – Сейчас довезешь Уинстонов и отправишься дальше своей дорогой. Или мало ты обжигался? В конце концов ты их забудешь так же, как и остальных. Нужно только время."
Конечно, откуда несчастному Тому было знать, что по прибытии на ранчо, Кэрри пулей полетит к мистеру Стоунхэну, взахлеб рассказывая о смелом новом знакомом. Стоунхэн в свою очередь заинтересуется мужчиной. Выйдет, поприветствует его, пригласит на чай (и почему Том не отказался? Хотя на самом деле он прекрасно знает причину своего согласия), затем ссылаясь на вечер, предложит остаться на ночь. Затем окажется, что не хватает рабочих рук, поступит предложение недельку подработать. Потом еще недельку. Потом месяц, еще один месяц. И как-то незаметно для всех, и в первую очередь для себя, Том становится неотъемлемой частью жизни ранчо. Словно он был недостающим пазлом в общей картине. Все реже просьбы остаться подработать, так как все реже Том стремится отправиться дальше "своей дорогой". И вообще Том уже давно перестал считать, что ему куда-то надо. Возможно потом, но не сейчас. Здесь слишком хорошо. "Это определенно стоит того, чтобы обжечься еще раз." – твердит сердце блондина. И разумеется Том слушает его.
Что же касается жеребенка… Ну он в свою очередь появился на ранчо через две недели после случая с платком. И вороной озорнец явно опешил, как только увидел своего нового знакомого. И все свое внимание снова подарил несчастному блондину. Пакостил вороной теперь исключительно для Тома. То перегородку снесет, выпустив еще совсем маленького Ураганчика, то прогрызет мешок с яблоками или кормом, то еще что-нибудь. А потом стоит довольный в тени деревьев и наблюдает, как у Тома глаз дергается.
И спустя столько лет ничего не изменилось. Уже далеко не маленький вороной озорнец делает гадости Тому. А Том… Он обрел семью. Стал хорошим другом и советником для Стоунхэна, опорой для Кэрри, и отличным руководителем на ранчо. Его уважали и признавали в нем настоящего лидера, которого им так не хватало все это время. И вообще блондина признали незаменимым членом. Он мог выполнять и работу бухгалтера, и конюха, и тренера Кэрри и молодых лошадей.
Кэрри была больше всех в восторге от Хонгера. Девушка ловила каждое слово, каждое движение мужчины. Сначала все над этим посмеивались, но после небольшого собрания, которое Том и организовал, перестали обращать на это внимание. Кэрри так и не узнала, что мужчина отчитал всех за такое ребячество и потом два дня кроме нее ни с кем не разговаривал.
Да и с приездом Тома на ранчо дела пошли в гору. Установился график, порядок. Вот только последние пару месяцев блондин отсутствовал. Он уехал в соседнее поместье. Там умерла хозяйка, и мужчина взял на себя ответственность помочь обосноваться наследникам на новом месте.
И вот по возвращении домой, блондин обнаруживает курятник, что разваливался из-за Ураганчика. Об этом Том узнал от Кэрри и других работников. Видите ли малыш любил во время прогулки кур налетать на курятник и с интересом наблюдать за паникой птиц и разъезжающимися стенами их дома. Так же Том обнаружил в конец того же обнаглевшего Ураганчика, который недопустимыми дозами пожирал корм из огромного мешка, лужи и сырость в помещениях и еще вагон с тележкой неприятностей. И ни к одной из них Чертенок, как назвал Том уже взрослого жеребца, у которого пару лет назад отбирал платок, не был причастен. Об этом мужчине так же сообщили работники. Оказывается, с момента уезда Тома Чертенок не появлялся, и ни от кого не укрылось, что эта новость огорчила Тома и придала его и без того нерадужному настроению еще больше мрачности.
– Мистер Уинстон! Меня не было каких-то два месяца! – рычал разъяренный блондин на перепуганного Пола. – А у меня складывается ощущение, что я приехал сюда впервые, разве что картина еще плачевней!
– М-м-мистер Х-хонгер, я-я могу объяснить, – заикаясь промямлил человечек. – И-и-и я все исправлю…
– Заткнись, Пол! – раздраконился блондин еще сильнее. – Что ты мне объяснишь?! Что ты исправишь?! Да упаси, Боже, меня от твоей помощи! Я сам со всем разберусь! Только вот я думал, что когда вернусь сюда, мы с твоей дочерью возобновим тренировки, но их придется отложить!
Том вылетел за дверь, хлопнув ею так, что она чуть не слетела с петель.
Поумерев свой пыл в комнате, блондин все таки провел остаток дня с Кэрри и Стоунхэном, чем безумно порадовал обоих.
Для девушки Том стал не просто опорой. Он всегда выслушивал ее переживания, именно выслушивал, а не делал вид, что слушает. Всегда поддерживал ее, успокаивал и просто был рядом, когда ей это было необходимо.
И сегодня, мужчина как и раньше, посвятил ей час перед сном, разговаривая обо всем и ни о чем на свете.
И лежа в постели, как все эти последнии годы, девушка искренне благодарила Бога за Тома Хонгера.
Кэрри уже проваливалась в сон, когда за окном раздался чудовищный грохот. В соседней комнате послышалась отборная ругань. Девушка тут же соскчила с кровати и подлетела к окну, выходящее как раз на центральный двор, откуда и доносился грохот. Кэрри увидела жеребца, который налетал на грузовик Тома всем своим телом. Без сомнений это был…
– Ах ты черт четвероногий! – зашипел в своем окне Хонгер. – Ты меня сведешь в могилу, животное! Да, я вернулся, вернулся. И никуда больше не уеду.
Вороной вопросительно фыркнул и жалобно заржал.
– Да, я тоже по тебе скучал, – гораздо тише произнес блондин, на что девушка широко улыбнулась. – Не пропадай больше. Ты меня напугал.
Жеребец заржав уже на более позитивной ноте, тихо растворился в ночи.
"Да, чтобы Том не говорил, они с Чертенком друг друга любят." – думала девушка, устраиваясь в кровати.
И снова Кэрри не дали заснуть. Во дворе прогохотало металическое ведро, явно отопнутое кем-то парнокопытным. Уж на такое нахальство Ураганчик не мог не обратить внимания, и начал возмущенно фыркать и ржать, окончательно разбудив все ранчо.