Рейнтри: Инферно
Шрифт:
— Только что начался он в районе помещения для утилизации отходов.
Она поправила ремень безопасности так, чтобы нейлон не натирал ей шею.
— Так позовите одного из своих провидцев, чтобы прочел мысли маршала.
Дантэ рассмеялся:
— Похоже, вы думаете, что нас очень много. Что у меня армия колдунов, которых я мог бы призвать.
— А это не так?
— Они рассеяны по миру. Здесь, в Рино, их всего девять, включая меня. И никто из них не является телепатом.
— То есть вы не можете позвонить вашему самому сильному телепату, назвать ему…
— Ей.
— …Ей
— Телепат моя сестра Мерси, и она смогла бы это сделать, если бы уже была знакома с маршалом. Встреться она с ним лично хотя бы раз — сумела бы. Но чтение мыслей в холодную, на расстоянии двадцати пяти тысяч миль?.. С незнакомого?.. Не сработает.
— Думаю, это хорошо. Ну, до тех пор, пока вам не понадобились мысли человека, находящегося в нескольких тысячах миль от вас. Полагаю, это значит, что чтение мыслей не входит в число ваших талантов?
Она надеялась, что нет. Потому что если он прочел ее мысли этим утром…
— Я могу телепатически общаться с Гидеоном и Мерси, если мы, заранее договорившись, приспускаем свои щиты. И все же мы чувствуем себя увереннее, когда они подняты. Мерси была любопытным ребенком. Потом, когда она выросла, хотела убедиться, что мы не влезем к ней в голову без предупреждения, а потому стала возводить собственную защиту.
— Что подвластно вам всем? Помимо игры с огнем и контроля над разумом.
— Языки. Я понимаю любой язык, который слышу, стоит мне лишь оказаться в стране, где его используют. Это называется ксеноглоссия. Мой дар сопереживания на среднем уровне. Еще забавно — умею зажигать холодный огонь. Его обычно называют ведьминым огнем.
— Готова поспорить, он удобен, если вырубают электричество.
— Приходилось пользоваться, — кивнул он с улыбкой. — А смешнее было в детстве, когда мама заставляла меня выключать свет и ложиться спать.
Разговоры о домашней жизни казались ей до того чуждыми, словно он был пришельцем с Марса, и она даже ощутила некоторую неловкость. А потому решила сменить тему и спросила:
— Что-нибудь еще?
— По большому счету нет.
Она замолчала, прокручивая в голове всю полученную информацию. Она ужасно многого не знала. Исходя из всего, что Дантэ говорил о себе и своей семье, она делала вывод, что способности их, как любые другие способности, развивались с годами и силы их увеличивались благодаря постоянному использованию. Если она начнет учиться управлять своей силой, возможно ли, что обнаружит в себе новые способности? Она не уверена, что мечтает об этом. По правде сказать, она совсем об этом не мечтала. Всему надо знать меру.
Теперь, когда Лорна находилась вне его дома, она чувствовала себя открытой и уязвимой. И хотя его деспотичный метод удерживания ее на поводке не мог ее не бесить, возможно, он в чем-то был прав. Ее изолировали от мира, дав возможность спокойно подумать о себе как об одной из избранных — хотя, может, она и беспризорная, а не Рэйнтри или Анзара, что в ее понимании звучало как «фольксваген» и, например, «ягуара», — потому что ей не нужно больше думать о собственной охране. С каждой минутой они были все ближе к Рино, и с каждой минутой в ней росло волнение. К тому моменту, как он свернул на автомагистраль и они влились в общий поток машин, ее почти охватила паника.
Старые привычки и схемы поведения — все это нарушалось с трудом. Целую жизнь, проведенную в осторожности и секретности, нелегко изменить в одночасье. То, что, казалось, легко обдумать в одиночестве, в реальном мире было совсем иным. Мать Лорны была не единственным человеком, негативно отнесшимся к ее способностям. Дантэ мог называть это даром сколько ему влезет, но в ее жизни дар этот скорее уподоблялся проклятию.
Ей внезапно стало не по себе при мысли, что она вот-вот окунется в этот новый для нее мир еще глубже, чем уже окунулась. Ничто не изменится. Если она расскажет всем, то в лучшем случае обречет себя на эксплуатацию, а в худшем на высмеивание и гонение.
— Что с вами? — резко спросил Дантэ, глядя на нее. — Вам не сидится.
— Я не хочу этого делать, — сказала она, клацнув зубами от внезапного озноба. — Я не хочу становиться частью всего этого. Я не хочу ничему учиться.
Он тихо выругался, быстро глянул через плечо, чтобы проверить движение сзади, и пристроил «ягуар» между микроавтобусом и грузовичком для перевозки замороженной пиццы. На ближайшем же повороте он свернул с автострады.
— Сделайте глубокий вдох и задержите воздух, — сказал он, свернув на стоянку у «Макдоналдса». — Черт возьми, нужно было это учесть! Вот почему вам нужен тренинг. Я говорил вам, что вы чувствительны. Вы подбираете образцы энергии вокруг себя. Наверное, все из-за большого количества машин. Случилась перегрузка. Как вы только функционировали прежде? Как вы вообще смогли выжить в казино?
Подчиняясь его первому указанию, Лорна сделала самый глубокий вдох, какой только могла, и задержала дыхание. Неужели она правда перехватывает чужую энергию? Судя по всему — да. Но ей было холодно. Так же холодно, как в офисе Дантэ перед началом пожара.
Он положил прохладную ладонь ей на руку, нахмурившись, почувствовав, как холодна ее кожа.
— Концентрируйтесь, — сказал он. — Думайте о своей чувствительности как о сияющем, граненом кристалле, вбирающем в себя солнечные лучи и рассеивающем вокруг вас все цвета радуги. Вообразите его себе. Или же, если не любите кристаллы, вообразите что-нибудь другое, но столь же хрупкое. Вы делаете это? Представляете?
Она силилась сконцентрироваться:
— Какой он формы? Гексагональной? Сколько у него сторон?
— Какая разница?.. Не важно. Он круглый. Кристалл круглый. И граненый. Понятно?
Она представила себе круглый кристалл, но в ее фантазии он был зеркальным. И отбрасывал не цвета радуги, а отражения. Впрочем, она об этом не упомянула. Концентрация помогла рассеять подступивший к ней холод, и ей вдруг захотелось весь день думать о кристаллах.
— Получилось.
— Хорошо. Начинается ливень. Кристалл разобьется, если вы не построите вокруг него надежное укрытие. Позже вы вернетесь и построите его из прочных материалов, но сейчас придется использовать все, что у вас под рукой. Оглядитесь. Чем из того, что вы видите, можно защитить кристалл?