Рейтинг бывших мужей
Шрифт:
– Дело весьма щекотливое: я хочу знать, где моя дочь.
– Ваша дочь? – резко развернувшись к гостю, переспросила Надя. – Откуда я могу знать, где она может быть? И вообще, почему вы об этом спрашиваете именно меня, ведь мы едва знакомы с Василисой.
– А что у нас на завтрак? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Андрей, с большим удовольствием наблюдая за растерянностью хозяйки дома. – У вас, кстати, есть тостер?
– Тостер? Зачем вам тостер? – спросила Надя, удивленно хлопая ресницами.
– Обожаю поджаристые тосты с абрикосовым джемом на завтрак, – снова улыбнулся Варнавин.
Надя обессиленно опустилась на стул и ошарашенно уставилась на него:
– Тосты? С джемом?
– Ну да, тосты с абрикосовым джемом, – терпеливо повторил Андрей, не переставая улыбаться. – Я говорю о сверхъестественных вещах?
– А клубничный не подойдет? – спросила девушка, находясь в каком-то очень странном состоянии. Словно под гипнозом этих веселых, серых в крапинку глаз.
– Клубничный – это просто замечательно.
– Замечательно? Тогда я его достану, – машинально ответила Надя и на автопилоте прошла к холодильнику.
Открыв дверцу, она растерянно уставилась на его содержимое, пытаясь вспомнить, что же ей понадобилось. Наконец она вспомнила, что ищет клубничный джем, и вдруг услышала за спиной какой-то шорох. Девушка резко развернулась и увидела, что Андрей на цыпочках выходит из кухни.
– И куда вы направляетесь? – громко спросила она, заставив гостя замереть с поднятой ногой.
– Руки помыть, – быстро сориентировался он.
– А почему тайком?
– Не хотел тебя отрывать от приготовления завтрака, я очень голодный.
– Разве мы уже на «ты»?
– А разве нет?
– Послушайте, Андрей… Игоревич, может быть, уже хватит ваньку валять? – прищурилась Надежда. – Давайте начистоту! Зачем вы ко мне приехали?
– Хорошо, начистоту так начистоту, – кивнул Варнавин. – Я приехал за своей дочерью, небезызвестной вам Василисой, я знаю, что она у тебя… простите, у вас.
– С чего вы это взяли?
– Надежда Дмитриевна, дорогая моя, – с упреком покачал головой Варнавин. – Психолог вы, может, и хороший, а вот конспиратор – никакой.
– В каком смысле?
– Да в самом прямом! Во-первых, в прихожей на вешалке висит куртка моей дочери. Во-вторых, ее подруга Светлана сказала мне, что совсем недавно говорила с ней по телефону и Василиса сообщила, что находится за городом, у своей новой знакомой. Я звоню вам, и вы очень уверенно заявляете, что Василису не нужно искать, она скоро найдется сама. Я не такой тупой, как может показаться на первый взгляд, – ехидно прищурился Варнавин. – Наоборот, я очень умный… и хитрый. Мне осталось всего лишь сложить два и два, чтобы получилось четыре. Итак, где Василиса? Почему она прячется здесь, у тебя… простите, у вас в доме? И что она такого натворила, что ей приходится скрываться?
– А не слишком ли много вы берете на себя, Андрей Игоревич, устраивая мне допрос? – с вызовом спросила Надежда. – Во-первых, ваша дочь вполне могла познакомиться с сотней людей, живущих за городом, и меня удивляет, почему вы вдруг решили, что речь шла именно обо мне. Во-вторых, я сказала, что Василиса наверняка скоро найдется сама, просто чтобы успокоить вас. Ведь я психолог, и вполне естественно, что всегда стремлюсь смягчить ситуацию, когда чувствую, что человек взволнован. В-третьих, похожих курток – миллион, и я тоже могу себе позволить иметь дорогую вещь от Версаче. У вас есть какие-то возражения на этот счет?
– Врешь и не краснеешь, – прямо в лоб выдал Варнавин.
– Вот нахал! – ахнула Надежда. – По какому праву вы ведете себя столь бесцеремонно в моем доме?
– А вот сейчас увидишь по какому!
Андрей выскочил за дверь и быстрым шагом пошел через просторный холл. Надежда, сорвавшись с места, бегом бросилась за ним и схватила за рукав уже у самой лестницы на второй этаж.
– Не смейте в моем доме хозяйничать! Кто вам позволил? – выкрикнула она, тяжело дыша от бега.
– Брысь, – бросил через плечо Андрей и резко вырвал рукав из цепких пальчиков девушки.
– Да как ты смеешь? – топнула ногой Надя, тоже отбросив всякие церемонии. – Что это за наглость такая?
– Какая ты красивая, когда злишься, – произнес Варнавин. – Щечки-то, вон, как раскраснелись, хоть спички зажигай.
– А… а… чтоб тебе… нет, чтоб тебя… о чем это я? – растерянно пролепетала Надя, таращась на него во все глаза. – Мне пора уходить, меня ждут, у меня масса неотложных дел!
– Перебьешься! Пока я не увижу свою дочь и не поговорю с ней, все твои неотложные дела подождут, – предельно спокойно объявил Андрей.
Надежда тряхнула головой, чтобы сбросить наваждение, и неожиданно для самой себя очень сильно разозлилась:
– А не уйти ли тебе отсюда подобру-поздорову, господин нахальный олигарх? Думаешь, если у тебя толстый кошелек, так тебе все дозволено? А вот и ошибаешься, не на ту нарвался, я не позволю так обращаться со мной! Я сейчас позвоню в милицию и скажу, что в мой дом ворвался маньяк! – возмущенно раздувая щеки, закричала она. – Сам перебьешься! И не смей разговаривать со мной в таком тоне, понятно? А ну, топай отсюда, желательно строевым шагом и без запинок, – резко приказала психолог, указывая рукой на дверь.
– Фу, как грубо, – сморщился Варнавин. – Доктор наук, а кричишь, как базарная…
– Ну-ну, продолжай, – прищурилась Надя. – Еще одно слово, и вот этот глиняный горшок полетит тебе в голову, – показала она на керамическую вазу, стоявшую на журнальном столике.
– Ты всегда выражаешь свои мысли так противоречиво? – усмехнулся Андрей. – Говоришь – продолжай и одновременно обещаешь раскроить мне голову горшком, если я скажу хоть слово.
– Нечего придираться к словам, это от злости. Терпеть не могу наглости и бесцеремонности! – огрызнулась Надя.