Рейтинг темного божества
Шрифт:
Дом на набережной встретил Никиту Колосова совсем не так, как дом Неверовского на Ленинском проспекте. Во дворе царила чинная тишина, в лужах купались голуби, предчувствовавшие наступление жары. Из арки, как из пещеры, тянуло прохладой. Колосов подъехал со стороны набережной и оставил машину на стоянке у моста. Брел не спеша — время до встречи с Федором Стальевичем Федаем, дядей погибшего Валерия Федая, еще оставалось. Он остановился у парапета. За рекой высилась бело-золотая громада Храма. Дом отбрасывал тень на набережную, на речной причал, на пришвартованный возле него экскурсионный теплоходик. Но тенистая
Колосов поймал себя на том, что думает вовсе не о предстоящем допросе свидетеля, а о том, что сейчас в данную минуту видят его глаза. И мысли все были какие-то непривычные — слишком уж красивые, возвышенные, сентиментальные. Он стряхнул их усилием воли, закурил и, обогнув Театр эстрады, прошел вдоль фасада, обращая внимание на каждую памятную мраморную доску. Возле доски с профилем командарма, правнук которого встретил свою смерть в жарко натопленной сауне бывшего порохового завода, он постоял Кругом были лишь серые стены, гранит набережной, асфальт, запах бензина.
И здесь, как и в доме на Ленинском, дверь в квартиру ему открыла женщина — точнее, совсем молоденькая девушка. У нее были темные кудряшки и смешные веснушки на носу. Но эти веснушки и кудряшки никак не вязались с горестным выражением ее заплаканного опухшего личика. Колосов представился.
— Дядя Федя тут, ждет вас, — сообщила девушка. — Они все тут. С Фаиной Захаровной, бабушкой Валеры, плохо — у нее сейчас врач, наверное, в больницу отправят. А маму Валеры вчера увезли — острая сердечная недостаточность. Подождите, пожалуйста, я ему скажу, что вы пришли.
— А вы кто, девушка? Как вас зовут? — по-свойски спросил Колосов.
— Я… я никто, то есть я дружила с Валерой, мы учились в одном классе когда-то. — Она смерила Колосова взглядом и шмыгнула как мышка за дверь.
Он остался в огромной прихожей — зеркало, дубовые шкафы, бронзовая люстра и под самым потолком лосиные рога, источенные жучком. Створки боковой двери распахнулись, и на пороге возник седой краснолицый мужчина в спортивном костюме.
— Вы ко мне? Из уголовного розыска? — спросил он густым генеральским басом. — Прошу в кабинет моего покойного брата.
«Брат покойник, прадед покойник, правнук — тоже покойник, — подумал Колосов, — и маршал Тухачевский, что жил в соседнем подъезде, — тоже покойник». Он еще подумал: «А вот предложили бы мне пожить в таком доме-мемориале, согласился бы?» Вопрос так и остался нерешенным.
— Проходите, молодой человек. — Федор Стальевич провел его в большую комнату с книжными шкафами до самого потолка и огромным письменным столом. На всех вещах лежал отпечаток прошлого. На столе под стеклом, словно намеренно, кем-то был забыт календарь 82-го года. Туркменский ковер на полу пестрел потертостями и проплешинами. У стола громоздилось кожаное кресло эпохи сороковых. А с огромного портрета над бюро сурово смотрел красный командарм, герой Гражданской войны. Колосов видел лысый череп, лихие усы, нахмуренные брови, орден на гимнастерке и темные провалы глаз — под взглядом командарма неуютно было жить на белом свете даже в Доме на набережной под такой близкий бой курантов на Спасской башне.
— Валера покончил с собой или его
— У нас есть некоторые основания подозревать, что это было убийство, — осторожно ответил Колосов. — В сауне, где все произошло, ваш племянник был не один.
— Что, все наркоманы, как и наш Валерка?
— Валерий был наркоманом? — Колосов включил диктофон во внутреннем кармане куртки.
— Позор нашей семьи и ее горе… Был, был он наркоманом, что проку теперь скрывать? Доскрывались до того, что… — Федор Стальевич махнул рукой и отвернулся.
В этот момент в дверь робко заглянула девушка, что впустила Колосова в квартиру.
— Даша, что там? — спросил Федор Стальевич. — Госпитализация?
— Нет, электрокардиограмма ничего такого страшного не показывает — доктор сделал Фаине Захаровне еще один укол.
— Ну иди, Даша, спасибо.
— Можно я останусь? — тихо спросила девушка.
— Вот, это Даша, невеста Валеры. Думали свадьбу осенью сыграть, — обернулся Федор Стальевич. — Обратите внимание — редкая девушка. Даже пагубные наклонности Валеркины ее не оттолкнули… Вот какая любовь, обратите внимание. Настояла, чтобы лечиться начал, чтобы с героином своим проклятым завязал, с плесенью этой наркоманской отношения порвал — все ее, Дашуткина, заслуга. Наша семья так ей благодарна была…
— Федор Стальевич, что вы, — пискнула Даша, — я к Валере очень хорошо относилась, сил не было смотреть, как он гибнет, роняет себя.
«Что-то не похожа она на влюбленную невесту, потерявшую жениха, — подумал Колосов, — но ревела до моего прихода в три ручья — это точно. Впрочем, кто этих баб поймет, что они на самом деле думают и кого любят!»
— Вы знали, что Валерий едет в Скарятино в сауну? — спросил он Федая.
— О его планах и намерениях мы давно уже ничего не знаем и не слышали. Он жил здесь, в квартире своих предков, как жилец. — Федор Стальевич снова махнул рукой. — После смерти моего брата Оля — это жена брата-с ним просто не справлялась. Он жил как хотел, делал что хотел. Бросил институт. Сколько бы я ни возражал, они, и в первую очередь Оля, сделали все, чтобы отмазать его от армии.
— Федор Стальевич! — воскликнула Даша.
— А это истинная правда. Пусть вот майор из уголовного розыска слышит — это правда горькая и беспощадная. И в ней я вижу корень и первопричину всего того, что дальше произошло с моим племянником. В нашем роду не было дезертиров! — Федор Стальевич стукнул кулаком по письменному столу. — Никогда не было. Может, мы и ошибались, и много грешили, и жили В плену ложных призрачных идеалов, но предателей и дезертиров в этом доме никогда не водилось!
— С кем дружил, с кем общался Валерий? — спросил Колосов.
— С кем дружит наркоман? С теми, у кого можно достать — купить, выклянчить — дозу. Сюда, в этот дом, он никого из своих приятелей не водил. Совесть не позволяла.
— Но ведь ваш племянник решил порвать с наркотиками. Он лечился, посещал реабилитационный центр.
— Даша — святая душа — настояла, упросила его, а я устроил, денег дал на оплату лечения. Все коту под хвост. Походил он туда, потом бросил.
— Но он же нашел… Федор Стальевич, вы несправедливы, он же хотел как лучше, он нашел замену! — воскликнула Даша.