Режим бога - 2
Шрифт:
Григорий Давыдович пытливо выискивал у меня на лице реакцию на эту, фантастическую для советского человека, сумму.
– "Более-менее" нас устроить не может... Нам нужен звук - "лучше всех", - я покачал головой.
– 100-150 тысяч рублей и выше, - сразу и сухо ответил Клаймич.
– Хорошо, - я спокойно кивнул, - а хорошая студия?
– Примерно столько же... и дороже...
– Григорий Давыдович "держал лицо".
– А...
– А процессор эффектов, АКG, свет, всевозможные провода и кабели, хотя бы один Mellotron, а уж если и беспроводные
Через некоторое время, видимо справившись с нахлынувшими эмоциями и фантазиями, будущий директор "The Red Stars", вернулся " с небес на землю":
– Но такого нет даже у Кобзона... и МВД нам таких денег, конечно, не даст... поэтому...
– Григорий Давыдович, - я перебил Клаймича, - наша основная проблема не где достать деньги, а как их преобразовать в музыкальное оборудование, не вызвав пристального внимания правоохранительных органов!
Опять повисло молчание. Я терпеливо ждал, а Клаймич задумчиво рассматривал свой бокал с коньяком. Григорий Давыдович поднял его до уровня глаз, немного покачал в бокале янтарную жидкость и с легкой рассеяностью наблюдал за остающимися на хрустале разводами.
– Я вот думаю...
– его взгляд медленно перешел с коньяка на меня, - а зачем нам, вообще, что-либо покупать?
Я попытался вопросительно изогнуть бровь, как это виртуозно делал сам Клаймич. Не знаю, насколько получилось, но Григорий Давыдович мою гримасу понял правильно, и принялся мысль развивать:
– Полноценная финансовая помощь от Щелокова, скорее всего, последует только в следующем году. То есть примерно через четыре-пять месяцев. Что мы должны за это время сделать? Выступить на концерте по случаю 60-летия ВЛКСМ. Это еще под вопросом, но с такой песней, которую вы написали, я думаю, что так и будет.
– День милиции - две песни, - подсказал я.
– Да, - согласно кивнул Клаймич, - а, так же День снятия Блокады и, возможно... хотя и очень маловероятно, ваше персональное выступление на Песне года...
Григорий Давыдович опять покачал свой бокал, изучая его содержимое:
– На всех этих официальных мероприятиях вас и так обеспечат аппаратурой самого достойного класса и сами сделают все необходимые записи, если выступать придется под фонограмму.
– "Под фонограмму"?
– мне даже не пришлось изображать удивление. Я-то, грешным делом, думал, что выступления под фонограмму это - изобретение "лихих 90-х".
– Да... В некоторых известных и престижных залах ужасная акустика, речи слушать еще нормально, а музыку...
– Клаймич поморщился и отрицательно покачал головой, - таким образом, получается, что студия и аппаратура нам нужны только для того, чтобы переписать "Феличиту"?
Клаймич, наконец, допил коньяк, поставил бокал на сервировочный столик
К чему он клонит, я уже понимал, но этот вариант нам не подходит:
– Нам надо формировать группу, а как набирать музыкантов, если не на чем играть? Как репетировать с солистками, бэк-вокалом и кордебалетом? Кто пойдет в неизвестную группу, если у нее нет ничего своего?
Клаймич немного поразмышлял и досадливо кивнул:
– Да, вы правы... но на студию сейчас тратить деньги, точно, не разумно. Лучше заплатим за аренду, а когда пойдет министерское финансирование, мы и купим все что нужно, и сэкономить сможем... И, самое главное, не будем привлекать недоброго внимания. Завистников и недоброжелателей у нас и так появится немерено, как только будет первый успех.
– Хорошо, - согласился я, найдя доводы Клаймича, вполне, убедительными, - а как быть с аппаратурой, музыкантами и репетициями?
Григорий Давыдович пожал плечами:
– Если вы, Витя, не хотите переждать эти полгода, то тогда аппаратуру придется покупать... Возможно временно, чтобы потом поменять на более достойную. Перепродать ее мы сможем без особых потерь. Может даже и заработаем...
Я отрицательно замотал головой:
– За полгода можно многое успеть... и многое потерять... И солистки могут разбрестись, и подбор коллектива - дело хлопотное, и репетиции требуют немалого времени.
– Хорошо...
– Клаймич прихлопнул ладонью по подлокотнику кресла, - 75-80 тысяч и у нас будут хорошие инструменты и приличный звук. Но я не учитываю здесь свет, а хороший свет это - дорого.
– Зачем нам свет?!
– "изумился" я.
– Как "зачем", - не понял Клаймич, - для оформления сцены... для гастролей...
– Для каких "гастролей"?
– продолжил я "валять ваньку".
Григорий Давыдович понял, он подался из кресла вперед и настороженно поинтересовался:
– Мы не собираемся выступать с гастролями?
– Нет, - я обаятельно улыбнулся, - мы будем готовить отдельные песни и шоу к ним. И этими отдельными песнями будем "выстреливать" на телевидении, по радио и за границей... А по стране, вместо нас, пока будут "гастролировать" пластинк, "катушки" и кассеты.
Клаймич откинулся обратно в кресло и улыбнулся мне не менее обаятельно:
– И как же мы тогда будем зарабатывать ДЕНЬГИ?!
– Деньги нам принесут... очень скоро... и намного больше, чем мы сможем потратить... А пока поработаем на имя.
Я встал и прошелся по гостиной:
– Наша популярность - на телевидении. И за границей.
– За границей?
– эхом откликнулся Клаймич.
– Да, - я остановился около окна и стал рассматривать залитый дождем Невский, - за границей... И первым делом, я хотел бы с "Феличитой" выиграть конкурс в Сан-Ремо.
– Это невозможно, - тут же возразил Клаймич, - я уже хм... узнавал. По правилам конкурса, композитором песни должен быть итальянец. К тому же песня должна звучать впервые!