Режим бога - 2
Шрифт:
– ...нааа... итальянском... Это второй, который я после английского выучил...
– я похлопал глазами на пребывающих в явном смятении "ментов".
"Не их тема... Не знают, как реагировать... Ничего, додавим!".
– Эту песню надо с девчачьей группой петь... И сопровождения музыкального сейчас нет, но вы люди грамотные, просто оцените звучание и мотив...
Я нахально хапнул со стола очечник Щелокова, взял как микрофон и, вернувшись на середину кабинета, вкрадчиво начал в него напевать:
Felicit`a
`e tenersi per mano
andare lontano
la felicit`a
E' il tuo sguardo innocente
in mezzo alla gente
la felicit`a
E' restare vicini come bambini
la felicit`a, felicit`a!
–
Я значительно прибавил в громкости и протяжно заголосил куплет:
Senti nell'aria c'`e gi`a
La nostra canzone d'amore che va
Come un pensiero che sa di felicit`a.
Senti nell'aria c'`e gi`a
Un raggio di sole pi`u caldo che va
Come un sorriso che sa di felicit`a!
– Ну... и так далее, в таком же духе... Называется песенка "Счастье", собственно, по-итальянски это "феличита" и есть... Я вам гарантирую... прокрутить эту незамысловатую "текстуру" по радио и через неделю ее будет петь вся Италия... Русскую песню, русского автора! Слова простые... мотив тоже... Так и будет... Зуб даю!...
Я победно посмотрел на министра и зама. От растерянности Щелоков перешел к задумчивости, Чурбанов смотрел на шефа и негромко барабанил пальцами по поверхности стола.
– Что там с текстом... переведи...
– наконец, потребовал министр.
– По-русски будет звучать коряво, это по-итальянски в рифму...
– предупредил я.
– Разберемся...
– буркнул Чурбанов.
Я закатил глаза и, иногда запинаясь, стал переводить куплеты:
"Счастье - это за руки держась, далеко-далеко идти.
Счастье - твой наивный взгляд, среди людской толпы.
Счастье - будто дети рядом быть,
Счастье, счастье!"........
...
– Ну, и сам припев, - я перевел дух и продолжил:
"Чувствуешь, уже в воздухе, песня наша о любви парит,
Словно мысль о счастье!
Чувствуешь, уже в воздухе, солнца луч, такой теплый летит,
Как улыбка, познавшая счастье!"
– Угу, угу...
– промычал Щелоков, в наступившей тишине, потом как бы кивнул своим мыслям, и вынес вердикт, - вполне безобидно... мотивчик вроде простой, а так... обычный романтический лепет... И ты уверен, что такая словесная... шелуха ТАМ понравится?
– По сравнения с ИХ шелухой, МОЯ - шедевр изящной словесности!
– счел нужным слегка обидеться я.
Впрочем, Щелоков на мою "обиду" внимания не обратил.
"Понятно... прибережем такие ходы для его супруги!".
Чурбанов перестал барабанить по столешнице:
– В конце концов, итальянскую реакцию несложно проверить...
– Ты, Юра, про этого атташе, что ли?
– тут же откликнулся Щелоков.
– Про него... и про евонного фашиста...
– Почему "фашиста"?
– влез со своим вопросом "любознательный Витя".
– Потому что фашист и есть... настоящий...
– немного рассеяно ответил Чурбанов, непонятно переглядываясь со Щелоковым, - воевал в итальянской дивизии... в 41-ом... в СССР... Пока не простудился и не вернулся лечиться в свою Италию... Потому и жив остался.
Щелоков и Чурбанов синхронно усмехнулись.
– Извиняется теперь...
– Щелоков неприязненно поморщился, - ... но все равно - фашистский недобиток... А как мы ему объясним откуда Виктор взялся?
Чурбанов пожал плечами:
– Э... а не много чести итальяшке что-то объяснять?! Ну, скажем что... э... мы задержали преступников... а те э... сбросили улику... Мы задержали грабителей... а честный мальчик нашел саму "хреновину" и принес в милицию... Он хотел встретиться с теми, кто ее нашел?! Пожалуйста... тряси руку и говори свои "грациес"! И все...
Щелоков немного помолчал, обдумывая и усмехнулся:
– Складно... Тем более, он сам просит...Так и сделаем... раз уж подвернулись итальянцы... Хоть какая-то польза с них будет... а то столько нервов вымотали... макаронники поганые!..
***
"Фашиста" звали Роберто Кальви и оказался он "всего-навсего" банкиром. Среднего роста, коренастый лысоватый дядька "под шестьдесят", со щеточкой ухоженных усов и неприятным колючим взглядом. Итальянец был не какой-то там насильно мобилизованный, а самый настоящий "fascismo" - член Национальной фашистской партии Италии. Ну, разумеется в далеком прошлом... в молодости. Сражался Кальви с Красной Армией в составе Пятого полка Новарских улан под Сталино.
Когда я попытался его поправить на "Сталинград", оказалось, что все-таки, "Сталино", и это нынешний Донецк. Но слово "Сталинград" синьору Кальви было хорошо знакомо и... вызывало у него внутреннюю дрожь... до сих пор... Туда молодой двадцатилетний парень не попал, заболев пневмонией, за что до сих пор возносит благодарность Мадонне. Никто из его взвода, роты и... батальона из Сталинграда живым не вернулся. Ни один человек.
Кстати, медальон оказался с портретом не дочери, а его сестры, которая умерла маленькой еще до начала Второй мировой войны. И эта золотая безделушка, в виде раскрывающейся иконки, с портретом маленькой девочки внутри, была ему безумно дорога. Только в моем присутствии он дважды поцеловал медальон.