Режим бога. 3-я книга
Шрифт:
"Но у меня на Тверской, у Клаймича в Ленинграде, да и у Розы Афанасьевны - "побогаче будет"!".
Наконец, я включаю магнитофон:
...Нужно и в грозу, и в снегопад, Чтобы чей-то очень добрый взгляд, Чей-то очень добрый взгляд Согревал тепло-ооом!Начало песни Галина Леонидовна слушала сосредоточено, подперев щеку рукой,
Чурбанов тоже подошел ближе и сейчас стоял, опершись о стол и нависая над нами всем своим немаленьким ростом.
Довольный их реакцией, Клаймич незаметно толкает меня под столом ногой.
"Ну, да... вижу, вижу. Впрочем, такая песня не могла не понравиться!".
...Со Щусева нас с Григорием Давыдовичем увозила эмвэдэшная "Волга", вызванная замминистра из гаража, поэтому особо поговорить при водителе не удалось. Но и так все было предельно ясно! Чурбанов забрал кассету со словами: "Завтра Николай Анисимович послушает и будем ставить в концерт". Что тут добавишь?!
А Галина Леонидовна, на прощание, звонко чмокнула меня в щеку и потрепала по голове:
– Езжай отсыпаться, наш маленький вундеркинд! А то вон, у тебя глаза уже закрываются...
Отоспаться "вундеркинду" была не судьба. От слова - "совсем"...
То что мне к 10 утра надо быть в ЦКЗ "Россия" я, естественно, знал заранее. Но потом началась такая КРУГОВЕРТЬ, что "мама не горюй"!
Собственно, мама, как раз и не имела времени погоревать, а срочно улетела в Ленинград, за моими фотографиями.
Щелоков своё обещание выполнил, и вот главный редактор концерта - Мария Боруховна Пульяж командует в микрофон - "Включить фоторяд!". В зале плавно притухает свет и по экрану "задника" сцены наплывом идут лица милиционеров и их "рабочих будней".
Звукорежиссер проявляет инициативу и дальше фотографии "плывут" под мой голос и слова "Боевого ордена":
...Это значит, что где-то в ночной тишине Злые пули надрывно свистят. И что в этой борьбе, как на всякой войне, Жизнь и смерть вечно рядом стоят.– Мария Боруховна, - осторожно начинаю я, - а остались какие-нибудь еще не использованные фотографии?
– Конечно, Витенька!
– часто кивает головой Пульяж, - а что ты хочешь изменить?..
Добрая улыбка и острый взгляд черных прищуренных глаз.
– А среди неиспользованных фоток нет тех, где милиционеры улыбаются?! Мне кажется, что это впечатлит... Каждый из них совершил подвиг, а внешне такие же люди, как мы... ничего героического в облике...
Пульяж отводит взгляд и задумчиво произносит:
– "Гагаринский" эффект? Конкретно в этом случае - спорно... но попробовать можно...
– И парочку моих фоток вставить с награждения!
– Конечно, Витенька! Обязательно поставим...
– она опять кивает и улыбается, но, как мне кажется, во взгляде появляется презрение.
Впрочем возможно, я излишне мнителен или предвзят...
Следующий час я уясняю, где мне стоять и как двигаться, а также демонстрирую навык пения "под фанеру".
Довольно быстро Пульяж понимает, что держаться на сцене меня особо учить не нужно. Мы лишь отрабатываем основные сценические ходы, "свет", выход и завершающий поклон...
Появление в зале Сенчиной я не заметил, поскольку там и так было немало народу, а вот ввалившуюся добрую сотню участников "Ансамбля песни и пляски ВВ МВД" не увидеть мог только слепой... а не услышать - глухой!
Некоторое время мило общаемся "на четверых" - Пульяж, Сенчина, я и Низинин - главный дирижер милицейского коллектива. Сенчина поражается, как я "вытянулся и повзрослел" за лето, а Низинин сокрушенно сетует, что теперь у него в соседях, на Лубянке, нервные художники, а не "свой брат - музыкант".
И снова приступаем к работе...
Когда в первый раз "грохает" мужской хор, по моему телу бегут мурашки:
"02" - и патруль милицейский в пути! "02" - это значит помочь и спасти! "02" - это значит отступит беда! "02", "02", "02"...!!!...Ужинали в "Праге"...
Ретлуев проявлял завидный аппетит и профессиональное чутьё - одновременно отдавая должное кулинарному мастерству шеф-повара и неприязненно разглядывая шикующую, явно на нетрудовые доходы, публику.
Я своему пищеварению посторонними мыслями не мешал. После того, как Эдик повез маму в "Шереметьево", Ретлуев и Леха потащили меня на тренировку в "Динамо". Теперь приходилось восстанавливать утраченные калории. Ну, а Леха, и вовсе, на отсутствие аппетита никогда не жаловался!
Поэтому за всех говорил Клаймич. А рассказать было о чем - Григорий Давыдович успел и пообщаться по телефону с Чурбановым, и съездить с девушками в ателье за платьями, и даже дипломатично навестил Пульяж:
– Николай Анисимович песню одобрил, так что завтра наша группа тоже включается в репетиционный процесс... Платья получились отлично... Красиво и строго... для "Дня милиции" - самое оно...
Григорий Давыдович отпил из бокала "Киндзмараули" и продолжил:
– Но Роза Афанасьевна просила напомнить, что пора уже шиться к "Песне года"...
Я согласно киваю, не переставая жевать.
"Всему свое время... Мне сейчас бы вытянуть чемпионат и Концерт. Вот потом и до остального руки дойдут...".
А вот Марию Боруховну, оказывается, Клаймич хорошо знал:
– Мы с ней познакомились года три назад, когда в Москве проходили концерты Пьехи. Она тогда здорово нам помогла... вот сегодня и не обошлось без нравоучительных разговоров - "Ах, как же ты оставил Эдочку одну"!