Режим бога. Экспансия Красной Звезды
Шрифт:
А вот правда, только Пахмутова с Добронравовым и пишут “спортивные” песни.
Народ отводит глаза и даже не возмущается. Понятно, что про какое-то вдохновение партийные чиновники даже слушать не станут - по их мнению написание песен и музыки ничем принципиально не должно отличаться от добычи угля или выплавки стали. Партия сказала:”надо”, трудящиеся взяли под козырек и ответили:”есть!”
А я что? Я ничего - сижу на ж… ровно и смотрю на них ясными глазами, поскольку могу хоть завтра выдать им на гора пяток песен с Сочинской Олимпиады 2014 года. Там лишь слова кое-где поправить надо, и полный
Кстати...! Если теперь не будет наших в Афгане, то и до бойкота Олимпиады дело не дойдет? Вряд ли Запад с таким трудом добившийся уступок по СС-20, вдруг возьмет и все одним махом похерит. Европейцы на такое точно не пойдут, даже под нажимом США. И значит, Пахмутовой и Добронравову все-таки придется написать песню “Прощай Москва, здравствуй Лос-Анджелес!”, поскольку заказ на нее они уже взяли. Но тогда замечательная песня про Мишу просто не прозвучит. А разве это справедливо? Нет. Мишу надо спасать.
Но напрашиваться и вылезать с инициативой я тоже не собираюсь, поскольку она у нас, как известно, наказуема. И доставшееся легко, у нас никто не ценит, особенно партийные чиновники. Попросят ласково - “напишу”. Не попросят - подожду, пока Романов сам мне это прикажет, понятно же кто теперь про Мишу петь будет в дуэте с Лещенко.
– ...А Виктор Селезнев у нас собирается как-то участвовать в подготовке к Олимпиаде?
Я так задумался, что сначала даже не понял, что это ко мне, любимому, обращается зампред Оргкомитета «Олимпиада-80» Владимир Иванович Попов. Спасибо Зацепин меня аккуратно локтем толкнул в бок. Я вскакиваю и бодро рапортую чиновнику:
– Конечно собираюсь! Я же готовлюсь выступить в составе нашей олимпийской сборной по боксу.
– Ну, …бокс это хорошо, а с олимпийскими песнями что?
– С песнями? А что с песнями - пожимаю я плечами - партия прикажет, напишу. А сколько штук вам всего надо?
Рядом кто-то громко закашлялся, Зацепин хмыкнул в кулак, еле сдерживая смех.
– Э-э… в смысле “сколько нужно”?
– офигел чиновник от такой постановки вопроса - А сколько ты вообще можешь написать?
Я поднимаю глаза в потолок, подсчитывая в уме, что там у меня есть в заначке по данной теме. Потом, прищурив глаз, невинно уточняю у Попова
– А вам только на русском, или на английском языке тоже нужно? На итальянском?
В зале народ начинает уже тихо угорать. Чиновник краснеет, не зная, как реагировать на происходящее
– Виктор… ты сейчас шутишь что ли?
– Нет, я вполне серьезен. Вы просто задачу-то конкретизируйте. Может, вам торжественная музыка нужна на церемонию открытия, я же не знаю? Или трогательная финальная песня, выжимающая из зрителей слезу.
Зацепин прикрывает рукой лицо и только по его мелко вздрагивающим плечам понято, что он беззвучно смеется. А я спокоен, как удав и выжидающе смотрю на Попова.
– Оргкомитет будет рад
– А когда надо?
– отвечаю я вопросом на вопрос.
– Виктор, сейчас не время шутить!
– встревает уже другой чиновник, пытаясь погасить смех в зале.
– Я и не шучу. Просто мы почти на месяц уезжаем на гастроли в США. Потом у нас Италия. Так что раньше начала декабря я никак не смогу.
– Как-то это все… несерьезно - ворчит Попов - говоришь, что хочешь войти в состав сборной, а сам улетаешь на гастроли.
– За бокс не переживайте. У меня там личный американский тренер будет.
В зале воцаряется тишина… Кажется, только сейчас до всех начинает доходить, что я вовсе не придуривался и не шутил. Я действительно готов написать все, что озвучил. Но сначала хочу понять, какие ништяки можно стрясти с чиновников за такой беспримерный подвиг.
Попов задумывается и предлагает единственно правильное решение. По его мнению.
– Виктор, а давай ты завтра после обеда приедешь к нам в Оргкомитет и мы обстоятельно с тобой все обсудим.
– Завтра не смогу - тяжело вздыхаю я - Утром улетаю в Японию.
Взрыв общего смеха потрясает конференц-зал, и мне остается только развести руками, глядя на возмущенного чиновника.
– Владимир Иванович, ну, я же не сам себя за границу отправляю… Но как только вернусь, сразу к вам!
– клятвенно заверяю я Попова, усаживаясь обратно.
Кто-то из цековцев пытается восстановить порядок в зале, Зацепин вытирает глаза
– Да, Виктор… с тобой не соскучишься. Даже интересно посмотреть, что у тебя творится в студии. В гости пригласишь?
– Конечно! Гостям мы всегда рады. Может, чего подскажите по оборудованию аппаратной, все-таки у вас опыта намного больше нашего. И вас, Давид Федорович, мы тоже рады будем видеть, приезжайте!
– Тогда созвонимся через неделю, ты успеешь вернуться в Москву?
Успею, куда я денусь… Вот если с кем из коллег и устанавливать хорошие отношения, так это с ними. Зацепин и Тухманов из тех корифеев, на которых держится советская эстрада, и сейчас надо сделать все, чтобы к ним здесь было нормальное отношение. С чиновничьим произволом пора завязывать.
И еще я категорически не хочу, чтобы Зацепин уехал за границу. Все понятно, что человек ищет, где лучше, и что он устал от идиотизма советских порядков - Александр Сергеевич просто хочет спокойно жить и работать. Но травить за это человека? Писать про него заказные пасквили в газетах и распускать гнусные слухи? Нет, товарищи цэковцы, Зацепина я вам в обиду точно не дам. Вон, Пугачиху свою воспитывайте, а нормального человека оставьте уже в покое.
*****
Добравшись до студии, сразу попадаю с корабля на бал. Совсем забыл, что на два часа была назначена встреча с журналистом из Комсомолки. А кроме него меня еще ждет Михаил Юрьевич, чтобы заняться со мной вокалом, и незнакомый крепкий дядька лет сорока, представившийся Андреем - это обещанный Имантом массажист. И хоть оправдание у меня железное – совещание в ЦК это вам не шутки – перед людьми все равно неудобно. Еще и Клаймич, как назло, уехал в ХОЗУ к Калинину, выбивать новые ништяки для студии.