Режим бога. Эпоха Красной Звезды - 4
Шрифт:
Надо было видеть Веверса. Он совершил над собой просто титаническое усилие. Еще секунда, две и моя тайна была бы раскрыта. Не тут, конечно, при всех. Но в Кельн я бы точно не поехал.
– Готовься! – Романов еще раз пожал нам руки и быстрым шагом пошел дальше по коридору. Мы же постучавшись, вошли в приемную Пельше. Но и тут Веверса ждало разочарование. Его покровителя не было на месте. После похорон Пельше почувствовал себя плохо и его отвезли в Кремлевскую больницу.
– Значит, едем ко мне в Ясенево – подытожил генерал – Надо все обсудить.
– Маме могу позвонить? – осторожно
– Нет – отрезал генерал – Я ей сам все сообщу.
Я пожал плечами. Особого выбора у меня нет. Можно, конечно, закричать и рвануть по коридору. 9-ка не подчиняется Веверсу, да и не станет генерал «паковать» известного певца Селезнева на глазах Романова и Ко. А гаджет пойди теперь привяжи ко мне – его слово против моего. Но что-то меня остановило. Наверное, я стал фаталистом. Делай что должно и пусть будет, что будет.
– ---
– Чай, кофе? – Веверс махнул рукой в сторону гостевого столика с креслами и открыл бар, где стояла современная кофемашина и чайник
– Разве это не работа секретаря? Кофе – я сел за стол и осмотрелся. Кабинет начальника ПГУ не поражал воображение. Ну да, большой, с окнами во внутренний двор. Красивые, синие шторы. Мебель из драгоценных пород дерева. Обязательные портреты Ленина и Дзержинского. Современный телевизор с видеомагнитофоном Филипс. Как их интересно, проверили на жучки? Разбирали до последней детали?
– Отучайся от своего барства, товарищ Селезнев – Веверс нажал на кнопку и кофемашина послушно заурчала. Из носика полился черный напиток, с божественным запахом – У секретаря есть дела и поважнее, чем меня обслуживать.
Генерал собственноручно принес две чашки, сахарницу и пакет с молоком. Знаменитый на весь Союз треугольничек-пирамидка. Я добавил сахару, помешал ложкой. Осторожно хлебнул. Просто божественно. Сделал большой глоток. Первая нормальная «еда» за день. Жить можно.
– Чем хорош кофе – Веверс пристально посмотрел на меня – Он горький. Знаешь, кстати, откуда появился обычай чокаться во время застолий?
Я почувствовал, что у меня отнимаются ноги. В голове зашумело, сознание будто раздвоилось
– В Римской империи патриции часто травили друг друга на пирах. И тогда возник обычай сильно чокаться с хозяином дома. Да так, чтобы напиток перелился в чашу человека, с которым ты чокаешься. Такая вот страховка.
– Что со мной? – язык заплетается, появилось туннельное зрение. Лицо Веверса отдалилось, расплылось, но голос оставался четким и понятным.
– Я дал тебе раствор амитала натрия вместе с пентоналом. Вообще, их внутривенно вводят. Но наши комитетские врачи научились синтезировать препараты в ампулах. Хорошо сочетается с кофе, кстати.
– Сыворотка правды? Настоящая? – я почувствовал, как меня «прет». Хотелось говорить, петь, кричать. Я попытался встать, но почему-то не получилось.
– Давай начнем – генерал подвинул ко мне диктофон – Фамилия, имя, отчество. Настоящий год рождения.
Выпотрошил меня Веверс, будь здоров! Допрос длился около трех часов и я рассказал о себе практически все. Разблокировал айфон, научил пользоваться поиском в Гугле и Яндексе. Сдал все пароли и явки – оффшорный фонд, историю с векселями Магнуса… Последние, генерал видел в моей захоронке и похоже история с казино здорово прибавила мне очков в его глазах. Допрос вел твердо, но вежливо. Несколько раз наливал кофе. Но уже без пентонала. Впрочем, и первой дозы мне хватило под завязку. Единственное, что удалось утаить – и я это понял постфактум – рициновую историю. И только потому, что Веверс не спросил про нее прямо.
Ближе к вечеру язык стал заплетаться, я начал кивать головой. Веверс понял мое состояние, вколол мне антидот и вызвал служебную машину. Мы вместе сели в Волгу и поехали домой.
– Сейчас поступим вот как. Я все еще ничего не решил. Но и рисковать нельзя. В твоем доме будут поставлены дополнительные посты охраны из моих людей. Подъезд, соседние квартиры…
Эх, бедный капитан. Теперь его отселят. Хотя он кажется, уехал в рейс.
– Матери ничего не говори. Альдоне тоже. На улицу пока не выходи – я завтра за тобой заеду. Отсыпайся. Мне нужно подумать.
И посоветоваться с Пельше. Сейчас возьмет кассету и помчится в Кремлевку. И решать мою судьбу будет соратник Ленина – один из основателей СССР. Эх, как бы его кондратий не хватил в том месте, где я рассказываю про развал Союза, семибанкирщину, пьяного Ельцина и распиленные на металлолом ракеты Р36М Сатана. Посоветовать что ли Веверсу отвлечь его Айфоном? Пусть глянет на Яндекс-видео кадры 11-го сентября. Самолеты втыкающиеся в американские небоскребы. Это впечатляет. А заодно настраивает на нужный лад. Именно сейчас ЦРУ делает первые шаги по созданию талибана. Збигнев Бжезинский, помощник президента США в начале мая написал первую докладную записку об исламском фундаментализме и той помощи, что тот может принести в деле борьбы с СССР. Именно эта записка ляжет в основу июльской директивы об оказании тайной помощи противникам советского режима в Кабуле. Часики все еще тикают. Хоть СССР уже и не войдет в Афганистан – во время допроса я поставил себе это в заслуги, вместе со Спитаком и запиской по Ирану - но Афганистан может начать входить в СССР. Придут к власти исламисты, а Таджикистан вот он, совсем рядом. Слабое подбрюшье СССР.
– Я бы все-таки хотел обсудить условия – поворачиваюсь к Веверсу перед самой входной дверью нашей квартиры – Думаю, Арвид Янович будет заинтересован в сотрудничестве со мной. Во всех областях.
Поворачиваю ключ, вхожу в квартиру. Из кухни выглядывает мама в переднике. В доме вкусно пахнет выпечкой – она что-то готовит. Увидев в дверях Веверса, мама смущенно краснеет, подходит поздороваться. Генерал галантно пытается поцеловать руку, но та вся в муке. Рука прячется за спину.
– Останешься поужинать, Имант?
Ого, уже по имени и на ты. Далеко у них все зашло.
– Извини, тороплюсь – Веверс разводит руками
– Мама! Я лечу в Кёльн! Сам Григорий Васильевич мне разрешил!
Мама охает, а я смотрю на Веверса. Ну как ты это съешь? Не слишком кисло? Генерал слегка морщится, но терпит. Вот ему еще один вопросик, который надо решать в пожарном режиме с Пельше. Послезавтра начинаются первые бои – времени на раздумья нет.
– И почему я все узнаю последней? – мама складывает руки на груди, хмурится. От былой интимной атмосферы не остается ни следа.