Режиссерские уроки К. С. Станиславского
Шрифт:
Акт заканчивается тем, что и вторая сестра, слепая Луиза, попадает в беду: ее уводит к себе тетка Фрошар. Сестры разлучены. Еще долго слышится крик уносимой похитителями Генриэтты: «Луиза… Луиза!..»
Зажгли ровный свет в фойе, и вдруг в секундную паузу после этого донесся приглушенный, последний крик: «Луиза!..» и неожиданно еще дальше настоящее эхо повторило, как бы вздохнуло: «Луиза!..»
Все смотревшие вздрогнули. Константин Сергеевич обернулся к режиссерам:
— Здорово! Как это вы делаете?
Увы, режиссеры сами не знали, как это получилось [53] , но получилось
Рабочие сцены начали переставлять выгородку на второй акт, а все смотревшие собрались вокруг Константина Сергеевича, и завязался оживленный разговор о мелодраме, о ее воздействии на зрителя, о том, как ее играли когда-то и как играть ее теперь.
РЕЖИССЕРСКИЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Через четверть часа К. С. Станиславский смотрел второй акт нашей пьесы. Это были сцена «оргии», сцена в подвале тетки Фрошар и в кабинете графа де Линьер [54] .
53
Одна из гостиных в этом доме была с особым сводчатым потолком, имевшим свойство отражать звук. Последний возглас актрисы случайно прозвучал как раз в этой комнате.
54
Содержание всей пьесы помещено в конце данной части.
Мы очень боялись, что если Константину Сергеевичу не понравится сегодня наша работа, то нам не удастся как режиссерам показать ему в дальнейшем самое для нас интересное — кульминационные картины пьесы: встречу Луизы с Генриэттой, восстание парижских предместий, разгром тюрем, убийство Жака, суд над Пьером и Генриэттой.
Мы напряженно наблюдали за лицом Константина Сергеевича и во второй половине показа. Нет, оно отражало тот же интерес и привычное внимание.
После конца второго акта Константин Сергеевич обернулся ко всем смотревшим вместе с ним репетицию и сказал:
— Ну-с, а теперь позвольте поблагодарить вас от себя и от имени режиссеров за внимание, которое вы проявили к нашей молодежи, пожелав увидеть ее работу и придя сегодня сюда… и разрешите мне остаться с ними наедине. У нас будет теперь свой, интимный, разговор…
Василий Васильевич Лужский остался, конечно, слушать К. С. Все участвующие собрались в тесный кружок вокруг Константина Сергеевича, и он, как всегда, спросил:
— Ну-с, все собрались?
— Все как будто, Константин Сергеевич.
Последовала небольшая пауза. Он еще раз всех оглядел, улыбнулся, понимая, что испытывают сидящие в ожидании его приговора актеры.
— Ну что же, очень много сделано. Очень трогательно и искренне. Я даже кое-где всплакнул. У вас, Раиса Николаевна (Молчанова. — Н. Г.), и у вас, Ангелина Осиповна (Степанова. — Н. Г.), во всех тех местах, где вы себе доверяете, настоящий нерв. В мелодраме актер должен обязательно всем уверить; что бы автор ни выдумал, актер должен считать, что все это произошло на самом деле. Только тогда и зритель всему поверит. А если актер все время подмигивает, что он все это делает и говорит потому, что играет сегодня мелодраму, а завтра будет играть настоящую пьесу, тогда зрителю становится скучно, какие бы ужасы и трюки ни показывали ему со сцены.
Снова наступила небольшая пауза, и снова он внимательно посмотрел
— Вот вы, Всеволод Алексеевич (Вербицкий. — Н. Г.), вы себе не верите…
— Это такая роль, Константин Сергеевич, я не представляю себе, что в ней делать.
— Вы играете, если я не ошибаюсь, сыщика?
— Да, Пикара.
— Сыщик в мелодраме — это самая замечательная роль. Он всем мешает, все делает не так, все путает, потому что думает, что знает все лучше всех…
— Это очень интересно — то, что вы говорите, Константин Сергеевич, но этого, по-моему, в моей роли нет…
— Вы ошибаетесь. Ведь это вас сначала принимают за бунтовщика и избивают?
— Меня, но дальше это не развивается.
— Простите, что я вас перебиваю, Всеволод Алексеевич, но если вы не воспользовались этим эпизодом, чтобы подать себя и свой характер зрителю, а ждете, когда вам автор еще что-то более яркое предоставит по этой же черте характера персонажа, — вы, значит, не понимаете закона, по которому строит роль каждый автор. Если автор дает намек на характер в самом начале роли, то он уверен, что через это как бы увеличительное-стекло актер, а за ним и зритель увидят всю роль и все связанные с ней эпизоды. Мне в вашем исполнении все время не хватало забавного, глупого, самоуверенного человека…
— Он же злодей, Константин Сергеевич…
— Совершенно верно, но в мелодраме очень часто над злодеем смеются. Его презирают, им ужасаются, если это главный злодей, но очень часто, особенно над такими, как вы, смеются. Я отлично запомнил те сцены, в которых вы участвовали, и надо будет как-нибудь, если, конечно, режиссеры найдут время, отдельно порепетировать их, и вы поймете, что вы пропустили, проглядели в роли.
— С большим удовольствием, Константин Сергеевич!
— Так-с, пойдем дальше. А вот вы меня, Александр Александрович (Андерс. — Н. Г.), пугаете, а мне не страшно. Это потому, что вы не привыкли совершать злодеяния, дурные поступки и даже убийства. Для вас случай со слепой — необычайное происшествие, а не рядовой случай в биографии вашего Жака. Поэтому вы стараетесь обставить встречу со слепой для себя и для меня необыкновенными обстоятельствами, оправданиями и нарочно пугаете и себя и меня, а я вам: не верю.
А. А. Андерс. Но ведь он не убийца, Константин Сергеевич?!
К. С. Сегодня нет, а завтра не знаю. Но я вам не советую готовиться к убийству. Убийство — или случайный акт, или результат по особенному складывающейся жизни, тогда убийство имеет очень глубокие корни, которые уходят во все свойства человеческой души и человеческого разума. Ваш герой не таков. Прежде всего он лентяй. Какие вы делали этюды к этой роли?
Н. М. Горчаков. Жак со своей компанией шатался из кабака в кабак, пел песни, задирал прохожих. Приставал к женщинам…
К. С. Это, может быть, тоже нужно, но не в первую очередь. Актер со своим персонажем должен прожить хотя бы один день из его биографии. Вы играли этюд, как Жак просыпается?
Н. М. Горчаков. Нет, Константин Сергеевич.
К. С. Я вас попрошу записать эту задачу и приготовить этюд на эту тему к нашей следующей встрече, а тогда мы поговорим дальше про роль. Только запишите все это в протокол сегодняшней репетиции, чтобы не забыть.