Режиссерские уроки К. С. Станиславского

Горчаков Николай Михайлович

Иногда, когда необходимо очень быстро поставить спектакль, надо начинать на сцене репетиции с поисков всех концов актов. Но вам; конечно, сейчас этим заниматься не следует.

Н. М. Горчаков. Константин Сергеевич, а как быть с музыкой? Вы ничего не сказали о музыке.

К. С. Музыка в мелодраму вводилась, чтобы создать настроение и облегчить актеру подход к чувству. Она вошла в историю мелодрамы как переходная форма от мелодрам в музыкальном произведении. Я полагаю, что в таком виде она вам не нужна. Тогда ведь надо сажать оркестр, и

у зрителя получится впечатление, что пьеса идет под музыку. Режиссеры правильно сделали, по-моему, что остроумно подогнали под все драматические места такие музыкальные куски, которые могут звучать со сцены по сюжету (когда сестры ищут друг друга, когда Марианна одна на сцене, когда маркизы издеваются над Генриэттой, уличная песенка на квартире Жака и тетки Фрошар). Надо держаться этого приема и довести его до совершенства. Сами мелодии, по-моему, хороши и достаточно «французские»-Не усложняйте их оркестровку. Вы как рассчитываете, Николай Михайлович и Павел Александрович, вам всюду удастся в сильных местах создать оправданный музыкальный фон?

П. А. Марков и Н. М. Горчаков. Всюду, Константин Сергеевич.

К. С. Не забывайте его варьировать. Идите иногда по контрапункту — сцена драматическая, а музыка как будто веселая, конечно, только «как будто». Опытный композитор знает, что это значит.

Н. М. Горчаков. Композитор вас слушает, Константин Сергеевич. Вот Виктор Александрович Оранский.

К. С. Очень рад. Очень приятно. Музыка мне нравится. Вы согласны со мной, как ее применять в этом спектакле?

В. А. Оранский. Вполне, Константин Сергеевич.

К. С. Я помню, вы написали очень удачную музыку к «Даме-невидимке» [57] .

В. А. Оранский. Это моя музыка, Константин Сергеевич.

К. С. Очень хорошо, что вы работаете опять с нами. У театра должен быть свой композитор. Музыка в драматическом спектакле — это совсем особая музыка. Сац очень хорошо это понимал. Ну-с, до свидания. Желаю успеха.

57

Комедия Кальдерона, шла на Малой сцене МХАТ.

Дружный хор голосов ответил:

— Спасибо вам, Константин Сергеевич, мы все сделаем. До свидания. Не забывайте нас…

ДИАЛОГ

Константин Сергеевич придерживался установленного им самим плана очень точно. Первая встреча с ним была посвящена репетиции картины в доме у графа де Линьер.

Пришел, как всегда, на репетицию и В. В. Лужский. В первый раз смотрела нашу работу Е. С. Телешева, которая должна была заменить в режиссуре спектакля П. А. Маркова, отошедшего в этот трудный по репертуару год от непосредственной режиссерской работы и всецело отдавшегося поискам новых современных пьес и работе над ними с молодыми советскими писателями и драматургам».

— Мы проведем репетицию в фойе, — предупредил нас К. С. — Перенести ее на сцену

ничего не будет стоить, если она заладится в фойе. Но в своем роде это самая трудная картина в пьесе, так как она построена целиком на диалоге, насыщенном внутренним действием, внешнее же действие в этом диалоге крайне скупо.

Прежде чем перейти непосредственно к репетиции по тексту этой картины, попрошу исполнителей ответить мне: отношения между вами тремя — отцом, матерью и сыном — вам исчерпывающе ясны?

— Ясны, Константин Сергеевич.

— Сюжет и интрига картины вам совершенно понятны?

— Понятны, Константин Сергеевич, мы много думали над этой сценой, говорили о ней с режиссерами.

— Очень хорошо. Внутренние побуждения, которыми руководится каждый из вас, добиваясь своей цели в этой картине, для вас, актеров, так же убедительны, как они убедительны для ваших действующих лиц?

— Да, мы хотим, как актеры, того же, чего хотят наши герои.

— Проверим. Ольга Леонардовна, чего вы хотите в этой картине?

— Я хочу, чтобы Роже был чистым душой и телом человеком. Чтобы он не шел дорогой отца и не повторил моих ошибок молодости. Я хочу ему счастья, хочу, чтобы все то ужасное, что окружает нас, не коснулось его.

К. С. Очень хорошая и действенная задача. Отлично. Теперь я верю, что вы актерски подготовлены к репетиции. Скажите только, какое место в этой сцене каждый из вас для себя считает самым сильным, важным, волнующим его?

О. Л. Книппер-Чехова. Когда я узнаю, что моему сыну Роже известно все мое прошлое.

К. С. Точнее: какая фраза, какая мысль наиболее ярко выражает это по тексту пьесы?

О. Л. Книппер-Чехова: «Роже! Ты знаешь?!..» и слова, которые произносит Роже: «Вот какое страдание вы умели перенести во имя любви!»

К. С. Очень хорошо, что, кроме своего текста, вы считаете крайне важным для себя и текст партнера. Какой текст определяет столь же сильное место в роли графа де Линьер в этой сцене?

В. Л. Ершов. «Вот ее адрес» — это слова Роже. «Вот он!», то есть опять-таки адрес Генриэтты, — это мои слова, когда я беру бумагу с адресом со стола жены, и «Вот адрес Генриэтты Жерар» — слова сыщика Пикара, когда мои первые две попытки узнать адрес потерпели крах.

К. С. Я полагаю, вы на верном пути. Задача ваша именно такова — адрес! Во что бы то ни стало ее адрес! В этом адресе страсть к девушке, ненависть к жене, презрение к сыну… А у Роже какое самое сильное место в сцене?

П. В. Массальский. «Я горжусь моим разрывом с вами! Арестуйте меня! Это очистит меня в глазах тех, кто ставит мне в упрек мое происхождение!»

К. С. Несколько декларативно, но пусть останется на вашей совести. Найдете лучшее место, которое захватит вас сильнее, — скажите нам…

П. В. Массальский. Я подразумеваю под разрывом с отцом не только политический смысл этой декларации, как вы сказали, Константин Сергеевич, но и мое решение уйти к Генриэтте, жить с ней, для нее, жениться на ней…