Рибут. Дилогия

Тинтера Эми

Что мне делать, если она погибла? Вести рибутов на Розу? Найти охотников за головами и отомстить по принципу «око за око»?

В ту ночь, в доме Тони, я сказал Рен, что она должна непременно помочь людям и продолжить борьбу, если я умру. Я был абсолютно уверен, что не доживу до следующего вечера, а также не сомневался, что ни помогать, ни продолжать борьбу она не станет. Она пыталась успокоить меня, но я все прочел по ее глазам. Теперь я понял, что она тогда испытывала. Мысль о том, чтобы снова броситься в бой, когда Рен мертва, была невыносима. Единственной причиной,

которая могла заставить меня это сделать, была месть.

Я потер лоб. Если она вернется – нет,

когда

она вернется, – мы поступим так, как она захочет. Уйдем, останемся, ринемся в бой – все равно. Возможно, она была права и лучше держаться в стороне. Может быть, я уже достаточно помог людям, и нам стоит уйти. Возглавить рибутов и переправить их в Остин было легко. Заручиться поддержкой людей – уже труднее. Возможно, мне следовало сосредоточиться на спасении рибутов, а люди пусть решают свои проблемы сами.

Неожиданно раздался звук открывшейся двери. Я резко вскинул голову.

В доме кто-то был.

Вскочив на ноги, я перебросил через плечо рюкзак. Неужели вернулись родители? Почему я не подумал об этом? Теперь, когда КРВЧ больше не угрожает, они могли снова жить в своем доме. Или это Рен нашла меня? Сердце заныло, но тут я сообразил, что мне сообщили бы о ней наши караульные у городских ворот. Все знали, что я ее ждал.

– Каллум?

Я вздрогнул, услышав в прихожей голос младшего брата. Откуда он узнал, что я здесь?

Шаги направились в мою сторону; я распахнул дверь спальни и вышел в коридор. Дэвид стоял в нескольких метрах и при моем появлении подскочил на месте.

– Привет, – сказал он.

Я умер всего несколько недель назад, но он выглядел старше, да и вообще изменился со времени нашей последней встречи, когда мы с Рен разыскали моих родителей в трущобах Остина. Ему еще не исполнилось и четырнадцати, но тени под глазами и напряженное лицо сильно прибавили ему возраста.

– Привет, – неуверенно ответил я.

Я хорошо запомнил нашу прошлую встречу, когда тем вечером постучался в дверь родного дома. Родители пришли в ужас, но Дэвид – он был, скорее, потрясен. Тогда я убедил себя в том, что он, возможно, ненавидит меня меньше, чем они, и эта мысль хоть немного, но утешала меня. Теперь же, когда мы снова стояли лицом к лицу, я вдруг почувствовал, как трясутся руки.

Он судорожно глотнул и переступил с ноги на ногу. До моей смерти мы были близки – даже, считай, друзья, и я ни разу не видел, чтобы он нервничал в моем присутствии. Я чуть отступил, пытаясь скрыть мой собственный мандраж.

– Я разговаривал с рибутами в трущобах, – начал Дэвид. – Они сказали, что ты пошел на окраину. Ну я и решил, что зайдешь сюда.

Я стиснул лямку рюкзака.

– Мама и папа знают, что ты здесь?

– Нет. – Он пожал плечами и выдавил что-то вроде смешка. – Они прячутся в квартире. А я улизнул. Как только услышал, что в городе объявилась куча рибутов, так сразу понял, что это ты.

– Почему ты так решил? – Я удивленно посмотрел на

него.

– Да потому, что сначала ты заявляешься к нам домой, а, считай, уже на другой день в городе начинаются взрывы и исчезают все рибуты. А потом – снова взрывы, и все рибуты возвращаются. – Он ухмыльнулся. – Типа, где ты – там проблемы.

– Да ладно, в первый раз я был ни при чем. Вообще ничего не соображал. – Я улыбнулся при виде его озадаченного лица. – Это длинная история.

Меня захлестнуло невероятное облегчение, и вдруг ужасно захотелось обнять брата. Но такие проявления чувств были не приняты у нас даже в прошлой моей жизни, так что нелепо было и начинать.

Он кивнул и кашлянул:

– У тебя небось много таких историй? Ты в КРВЧ был?

– Был.

– Какой у тебя номер?

Я показал штрихкод:

– Двадцать два.

Его брови взлетели вверх.

– Да ты же еще практически человек! – воскликнул Дэвид.

Я чуть не рассмеялся и уже открыл рот, чтобы сказать, что и рибуты считают так же, но осекся. Был ли я «еще практически человеком»? При нашей последней встрече я ответил бы «да», но сейчас все выглядело иначе. Я уже убил одного и был совершенно готов к тому, чтобы убить Михея. Пусть я не сделал этого, но ведь человеком я не допускал даже мысли об убийстве. С другой стороны, тем чудовищем, каким считали меня родители, я тоже не был.

Так и не найдя слов, я пожал плечами. Взгляд Дэвида скользнул к моему ремню, как будто он впервые заметил пистолеты.

– Мама и папа жалеют, что так получилось. Они просто не ожидали…

– Не беда, – сказал я, проходя мимо него в прихожую. – Меня предупреждали, что может произойти, если сунуться обратно в родную семью. Надо было прислушаться.

Говоря это, я нарочно не поворачивался, чтобы он не заметил обиды на моем лице.

– Нет, не надо, – возразил Дэвид, идя за мной по пятам к двери. – Мы даже не знали, что ты перезагрузился. Лично я рад, что ты жив. То есть ожил.

Я чуть улыбнулся, берясь за дверную ручку:

– Знаешь, мама с папой сойдут с ума, когда поймут, что ты сбежал.

– Да наплевать.

Я распахнул дверь и повернулся к нему. Дэвид исхудал с нашей последней встречи. Мы и раньше недоедали, но сейчас брат выглядел хуже. Не то что я – вдруг пришло мне в голову. В КРВЧ я поднабрал вес и накачал мышцы, причем быстрее, чем сумел бы в своей человеческой жизни. Я никогда об этом не задумывался, но возможно, мне повезло.

– Передай маме и папе, чтобы возвращались домой, – сказал я. – Иначе сюда вселится кто-нибудь еще.

– Приди и скажи им сам.

Я ступил на крыльцо.

– Воздержусь.

– Мне кажется, они захотят тебя увидеть.

– Тогда пусть приходят ко мне. Я дам тебе знать, где остановлюсь в трущобах. – Дойдя до объявления о торгах на лужайке перед домом, я нахмурился. – С этим надо что-то делать.

Зашвырнув рекламный щит на крыльцо, я посмотрел на Дэвида. Мне так хотелось поговорить с ним подольше, убедить, что я не превратился в чудовище в своем новом обличье.

Я мотнул головой в сторону улицы: