Рибут. Дилогия
Шрифт:
– Ясно, – отозвалась Адди. – Думаю, многие все равно полетят. В конце концов, это Рен спасла остинцев.
– Рибуты из резервации могут упереться, – сказал Рили. – Но готов поспорить, что и среди них найдутся желающие.
– Передай им, что я буду в вечном долгу. – Я повернулся к Тони и остальным людям. – И на этом всё.
Тони поднял брови.
– Когда я вытащу Рен, мы опустошим остальные филиалы – или те, что сумеем. После этого мы уйдем. Желаю удачи с КРВЧ. И если вернется Михей,
Солнце садилось, я ходил взад-вперед по траве перед большим челноком. Рибуты были уже готовы к полету, а Рили раздобыл еще запас горючего. Из восьмидесяти трех рибутов почти все согласились лететь с нами. Кроме людей, других защитников в Остине не оставалось.
Теперь надо было только ждать, и это оказалось тяжелее всего. Минуты тянулись невыносимо медленно.
– Каллум. – Адди взяла меня за руку и протянула тарелку. – Тебе нужно поесть.
Я покосился на сэндвич. Есть совсем не хотелось, но неожиданно я не сумел вспомнить, когда ел в последний раз. Наверное, еще в резервации. Будь рядом Рен, она бы сказала, что мне понадобятся силы.
Я разломил сэндвич и вручил половину Дэвиду, сидевшему на траве рядом с Адди. Он помялся, потом слегка улыбнулся и взял.
– Спасибо Гейбу, – заметила Адди. – Это он позаботился вычистить припасы КРВЧ, пока не протухли.
– Электричество в филиале отключили несколько часов назад, – сказал Гейб. – Но мы нашли специалистов, и они уже чинят.
– Спасибо, – промямлил я с набитым ртом.
Гейб плюхнулся на траву рядом с Рили и Адди. Потом покосился на Дэвида:
– Твое появление у Тони смутило многих.
Дэвид недоуменно взглянул на него и откусил от сэндвича здоровенный кусок.
– А что я такого сделал?
– У некоторых из них есть дети-рибуты. Они увидели, как запросто ты общаешься с рибутом из своей семьи, и им стало стыдно.
– Им и должно быть стыдно, – буркнул я. – Правда, они не одни такие. Наши родители в нашу последнюю встречу тоже только и делали, что вопили.
– Теперь они хотят увидеться с тобой, – вскинул голову Дэвид, посмотрев на меня с надеждой. – Утром еще раз сказали об этом.
– Тогда пусть приходят. Я буду в здании КРВЧ. Это недалеко отсюда.
Дэвид кивнул, слегка изменившись в лице. Я сомневался, что мои родители готовы переступить порог филиала корпорации, тем более захваченного рибутами. А я уж точно не стану из кожи вон лезть, чтобы снова набиваться к ним в гости.
– Лично я рад, что никогда не знал своих родителей, – заявил Рили. – С ними, похоже, одна морока.
В другое время я бы точно рассмеялся, но только не сейчас. Слишком тяжело было на душе.
– Все будет хорошо, – участливо сказала
Я кивнул и снова заходил взад-вперед.
– Да, конечно. Небось уже спалила Нью-Даллас дотла, и мы ей там даром не нужны.
Все одобрительно расхохотались, а я попытался выдавить улыбку, словно ничуть не беспокоился.
– Никогда себе не прощу, если она пострадает, – перебирая траву, негромко произнес Рили после долгой паузы. – Я ведь знал, что Михей и раньше сбрасывал неугодных ему рибутов за борт. Надо было предупредить вас, ребята.
– Чувство вины еще никому не помогало, – отозвалась Адди и пристально посмотрела на меня. – Ведь так?
Я не знал, что она имела в виду – мою вину в том, что я вынудил Рен остаться в резервации, или в том, что я убил человека. И то и другое не давало мне покоя ни на секунду.
– Так, – признал я. – Но это не значит, что его не должно быть.
– Но ведь это прекрасно! – оживился Дэвид. – До твоего возвращения я думал, что рибутам неизвестно чувство вины. Здорово, если у тебя оно сохранилось.
– Верно, – чуть улыбнулся я. Всего несколько дней назад я гнал от себя угрызения совести за убийство того человека, но Дэвид был прав. Без них стало бы только хуже.
– Чувство вины хорошо тогда, когда оно помогает задать людям жару, – выдала Адди.
Дэвид опасливо покосился на нее и чуть отодвинулся. Я подавил смешок, когда она в притворном изумлении выгнула бровь. Затем оглянулся на челноки, уже готовые к взлету.
– Думаю, это можно считать превосходным планом.
Глава 28
Рен
Мясо.
У меня не двигались руки. И ноги. Я лежала на жестком столе и не могла пошевелиться.
Мне было не добраться до мяса.
Глаза слепил яркий свет. Сквозь прикрытые веки я посмотрела на окружавшие меня фигуры, оскалила зубы и дернулась, но металл крепко удерживал мои запястья.
Стоял невнятный гул голосов, затем в поле зрения возник мужчина. Он был сочненький, пухленький, жирненький.
Я зарычала и, насколько смогла, приподняла голову. Мясо скрылось.
Голоса стали громче, мясо держало меня за руки и за ноги. Я забилась, стол зашатался, вокруг загалдели. Паника. Мне нравилась паника. От паники мясо пахло вкуснее.
Я высвободила руку и вцепилась в ближайшее мясо.
Все погрузилось во мрак.
Я заморгала, стены камеры расплывались перед глазами. Голова была тяжелой и холодной. Щека прижалась к ледяному бетону.
Упершись ладонями в пол, я начала подниматься и задохнулась от приступа тошноты. Сейчас меня вырвет.