Ричард Длинные Руки – бургграф
Шрифт:
Я видел, как Асмер остановился перед вышкой. Сверху неторопливо спустился человек. Поговорили, Асмер показывал в нашу сторону, часовой качал головой. Асмер что-то сунул ему в карман, часовой махнул рукой и скрылся за дверью.
Проехали без досмотра, по обе стороны узкой улочки потянулись угрюмые каменные дома. Здесь камень не жалеют, строили на века. Даже середина городка замощена крупным булыжником. Асмер снова метнулся по сторонам, расспрашивал, узнавал цены, а мы все хранили гордое молчание. Ланзерот – рыцарь, не снизойдет до бесед с простолюдинами, принцессу лучше не показывать вовсе, а Бернард
Постоялый двор располагался, как водится, на перекрестке дорог. Судя по тому, что раскинулся в середине города, я решил, что здесь сперва был постоялый двор, а потом оброс со всех сторон городом. Асмер и Рудольф отвели волов на задний двор, я помогал им распрячь, ибо хоть я и герой, но простолюдин, а в мире, где есть навоз, не рыцарям же да принцессам убирать?
Когда, закончив с делами, вошли в таверну, Ланзерот, Бернард и принцесса уже трудились за богато накрытым столом. Бернард широким взмахом пригласил нас сесть напротив, места есть, Рудольф благочестиво пробормотал молитву, я тоже склонил голову и сделал вид, что произношу про себя. Потом с четверть часа за столом слышно было только стук ножей, хруст молодых костей под крепкими зубами и довольное чавканье.
Из-за спины появлялись руки с кувшинами, глиняными чашками, а для принцессы, угадав ее высокое положение, принесли даже медный кубок. Я, как и все, жевал, глотал, отхлебывал, живительное тепло распространялось по телу, усталость сперва нахлынула с такой силой, что я решил тут же свалиться и заснуть, но потом мышцы стали оживать, спина ощутила потребность выпрямиться. От изнеможения не осталось даже тени, а вино со специями горячило кровь и освежало надежнее, чем чашка крепчайшего кофе.
Пока насыщались, в помещение потемнело чересчур быстро. На лица посетителей упал красноватый отсвет. Над головой прокатился едва слышный грохот. Я сперва взглянул на потолок, потом на окно.
Разом наступила ночь. Остальные посетители быстренько заканчивали пировать, устремлялись к двери. Кто-то, убегая от настигающей грозы, с такой силой распахнул дверь, что она с грохотом ударилась о стену. К нашему столу докатилась струя холодного воздуха, странная в таком перегретом вечере, ударила по ногам.
Гроза налетела слишком быстро, я видел по лицам своих спутников, что им это очень не нравится. В молчании закончили обед, поднялись в свою комнату. Ланзерот распахнул ставни, мы все посматривали в окно с беспокойством.
Страшная туча накрыла город, люди в ужасе бегут с улиц, прячутся в дальних углах комнат, словно можно укрыться от гнева богов. Воздух стал тяжелый, как грех, и прилипал к телу, как профессионалка липнет к парню с иностранным паспортом.
Во тьме страшно блистали сполохи. Похоже, они долго прятались в тучах, изредка просвечивая, потом начали высовываться словно бы светящиеся корни дерева, доносилось легкое громыхание. Затем уже не корни, а блистающие деревья огня возникали между тучей и землей. Гром докатывался мощный, тяжелый.
Когда молнии подошли к самому городу, подул страшный ветер. Еще ни капли не ударило о сухую землю, а ветер пронесся могучий и злой. Перед постоялым двором с жутким треском переломило
…и наконец-то хлынул ливень. Даже не ливень, а все хляби небесные разверзлись, вода не лилась струями, а падала водопадом, ревущими потоками. Улицы сразу заполнились водой, со скрипом потащило забытую телегу. Молнии полыхали непрерывно, здания дрожали от грохота, земля вздрагивала, снизу тоже раздался гул, словно гроза бушевала и там, в подземном мире.
Я отодвинулся от порывов злого ветра. Над головой широкий надежный потолок, стены крепкие, можно закрыть ставни и отсидеться, переждать грозу, выйти сухими…
Я не успел протянуть руку, Бернард раньше меня ухватил створку, сильный ветер успел забросить в щель нам под ноги водяную пыль, мелкие веточки, сучки и что-то мокрое, словно комок глины, но слабо шевелящееся. Я нагнулся, ладони подхватили птенчика, голошеего, с культяпками крыльев, желторотого. После любой грозы под деревьями находят множество выброшенных ветром птенцов, а эта непогода так и вовсе опустошит певчий мир всего села и его окрестностей…
– Как думаешь, – сказал Бернард вполголоса, – это погодка сама разгулялась?.. Или кто-то ей помог?
Я не успел ответить, за спиной со злобой выкрикнул священник:
– Чую дьявольские силы!.. Его чую!
Священников этих, мелькнуло в голове, я вообще-то встречал на каждом шагу: в моем мире если в кране нет воды, то виноваты только юсовцы, и больше никто. Если сосед нажрался и заблевал коридор, то опять же юсовцы, подростки разрисовали стены в подъезде – юсовских фильмов насмотрелись, юсовской культурки хлебнули, юсовские книжки читали…
Крыша над нами прогибается, так мне казалось, под ударами небесного молота. Ливень стал вроде бы слабее, но тут со стуком застучали по стене и наличникам белые мелкие шарики, не крупнее зерен овса, быстро выросли до размеров ореха, а еще чуть – и перед нашими изумленными и устрашенными взглядами разбивались градины величиной с куриное яйцо!
Я никогда такого града не видел, смотрел жадно, впитывал в себя зрелище чуда, когда с неба падает вот такое… В своей Москве всего трижды видел град, и всякий раз тот был не крупнее арахиса. Молнии сверкали так часто, что на ступенях трепетал постоянный свет, мертвенный и жуткий. Чудовищные удары грома пытались вбить домик в землю. Над лужами вспыхивало облако пара, я слышал шипение, а когда облако гасло под ударами водяных струй, я видел темное обугленное пятно среди булыжников.
Ночью, я слышал сквозь сон, Бернард поднимался и уходил, лавка трещала под тяжестью Рудольфа. Дважды появлялся Ланзерот, Асмер же не показывался вовсе: заночевал в конюшне вместе с нашими конями. За повозкой, как он сказал, нужен глаз да глаз, а из конюшни наблюдать проще.
Как я ни старался, сон был скомканный, хаотичный, я его тут же забывал, а когда наступило утро, я со злостью признал, что чем ближе к королевству Зорр, тем труднее мне ловить это зыбкое состояние сна, когда вдруг понимаешь, что это сон, что можешь летать, как птица, и… намного быстрее!