Ричард Длинные Руки – гауграф

Орловский Гай Юлий

– Все на него!

Дрогнув, я все же поймал концом оглобли самого ближнего, быстро перехватил обеими руками посреди, двумя концами отбиваться легче. Еще двое попятились, железо загремело под ударами, я чувствовал себя древним молотобойцем. Но в руках внезапно стало легко. Увидел торжествующие глаза совсем близко. Отшвырнув обрубок оглобли, я упал, как падают в кино крутые парни, перекатился в сторону, поймал руку с топором и выдрал из сцепившихся на рукояти пальцев топор.

И лишь когда вскочил на ноги, понял, что вот теперь, с топором в руке, совершенно

беспомощен. И топор в руке какой-то не такой, не плотницкий, никогда не держал в руках подобное чудовище. Да и плотницкий, вернее – туристический держал только однажды в турпоходе.

Стук копыт прогремел, как будто несся табун. Словно из другого мира налетели всадники в железных доспехах. Их будто несло ураганом, но это был ураган из горячего металла. Я слышал тяжелые удары, крики. Всех четверых сбили с коней, отняли топоры и, как скот, согнали в кучу.

Я едва дышал, пот заливал глаза, а дыхание вырывалось из груди с жестяным скрипом. Почти ничего не видя, опустил топор и вытер рукавом лицо.

Притащили пятого, швырнули в кучу к пленному рыцарю. Тот сидел на земле, по лицу текла кровь. Одна рука бессильно висела, другой пытался вытереть кровь с глаз, но пальцы тряслись. Остальные сидели молча. Их лица были угрюмыми и обреченными.

С неожиданно явившимся спасением была девушка, которую рыцарь назвал принцессой. Это с нею четверо воинов, но я видел только ее, прекрасную, как фея из волшебной сказки, какие любят рассказывать по вечерам детям словоохотливые матери.

Трепет пробежал по всему телу. Девушка выглядит необыкновенной с ее бледным решительным лицом, огромнейшими голубыми глазами, в которых сейчас сверкает лед. В то же время у нее нежная белая кожа, пухлые губы, длинные пушистые ресницы… все как у просто красивой девушки, которая с визгом прячется за мужские спины.

Пышные золотые волосы падают бурными потоками на плечи, струятся по спине и груди.

В сторонке раздался жуткий скрежещущий визг. Двое прибывших воинов добивали за стогом крылатую тварь. Она все пыталась взлететь, но древко всаженных по рукоять вил стучало по ногам, чудовище падало и тыкалось страшной мордой в землю.

Один сказал густым бухающим голосом, будто рядом ударили в самый огромный барабан:

– Это же гарпия!.. Асмер, ты такие здесь видел?

Второй, которого воин назвал Асмером, вытер лезвие топора о мохнатую спину зверя, ответил чистым музыкальным голосом:

– Добрались уже и сюда…

– Думаешь, нечистый уже здесь?

– Нет, – ответил Асмер звонко. – Но его посланцы, как видишь, проникают в эти благополучные земли. Осторожно, Рудольф!

Гарпия, иссеченная на куски, все же ухитрилась вцепиться в сапог этого Рудольфа длинными желтыми зубами и так издохла. Рудольф, низкорослый, но невероятно широкий мужик весь в огненно-красной бороде настолько, что я видел только глаза, да и те поблескивают, как у ризеншнауцера, через рыжие лохмы бровей, с проклятиями бил рукоятью топора в оскаленную морду, пытался расцепить застывшие в смертном окоченении челюсти.

Асмер мелодично

похохатывал. Невысокий, тонкий, он показался мне жидкой молнией, даже неким компьютерным спецэффектом, что может моментально менять форму, двигаться с любой скоростью, у которого по определению не может быть застывшего узаконенного облика.

Смуглый, зеленоглазый, он посмотрел на меня хитро, подмигнул.

– Да отцепись же, тварь! – заорал рассвирепевший Рудольф.

Я присел, ухватился обеими руками за челюсти. Ощущение знакомое, я сотни раз так расцеплял пасть отцовскому ротвейлеру, когда он подбирал какую-нибудь кость и пытался втихую сожрать.

Челюсти разжались без скрипа, какое там окоченение за пару минут. В сапоге круглые дырочки, словно пробитые пулями.

– Не больно? – спросил я.

Рудольф наступил, буркнул:

– Малость побаливает. Что за зубы, что за зубы…

Я выпрямился, оказалось, что я почти на голову выше этого силача. Вряд ли ему это понравилось, но он взглянул на меня благосклонно, крепкая ладонь в железной перчатке больно ударила по плечу.

– Молодец, парень!

Плечо заныло, я пробормотал:

– Благодарю вас, сэр.

Асмер покачал головой, взгляд его, брошенный на Рудольфа, был полон укоризны. Но на меня оба посмотрели с некоторым уважением. Наверное, я должен не то сломиться в позвоночнике после такого хлопка по плечу, не то по ноздри уйти в землю.

К пленным подъехал на рослом коне высокий рыцарь в настоящих стальных доспехах странного серебряного цвета. Высокий, красивый, с благородным и надменным лицом. Крупные холодные глаза смотрят с брезгливой надменностью. Массивная нижняя челюсть вызывающе и надменно выдвинулась вперед. И хотя это явно мой спаситель, у меня сразу появилось желание двинуть в эту челюсть. Губы как будто выкованы из темной меди, по углам твердые складки, а на подбородке даже не ямочка, а противотанковый ров, разделяющий подбородок надвое.

Холодный чистый голос с металлическим оттенком прозвучал ровно и беспощадно:

– Во имя Господа, что заставило вас напасть на нас, бездомные бродяги?

Пленный рыцарь поднял голос, голос его звучал зло и раздраженно:

– Осторожнее со словами!.. Я – герцог Морвент, властелин этих земель!

Рыцарь на коне медленно наклонил голову:

– Сэр Ланзерот, благородный рыцарь, к вашим услугам. Что заставило герцога напасть на путешественников, что мирно проезжали своей дорогой, никому не нанося ущерба, не задевая ничьей чести, не оскорбляя ничьих святынь?

Герцог бросил взгляд на принцессу. У меня сразу зашлось сердце, но в груди поселился страх. Герцог Морвент! Властелин, как он сказал, всех этих земель, хозяин ближайшей деревни, где наверняка он царь и бог… И где мое племя, не знаю, что тут за век, но явно я в его власти! Черт, зачем сшиб с коня самого герцога?.. И еще пару раз сбивал с ног уже на земле. И вот сейчас кровь на его морде… да не от рыцарского меча, такими ранами гордятся, а от оглобли. Черт, а как же мое кредо насчет хаты с краю?