Ричард Длинные Руки – коннетабль
Шрифт:
Я был прижат к отвесной стене, но еще когда он ударил бодибилдершу, в моей руке оказался молот. Я без размаха отправил его прямо в надвигающийся лоб, а сам поспешно метнулся в сторону. Раздался треск, грохот, молот ударил по ладони, я растопыриваю пальцы уже инстинктивно, а зверь с жутким всхрапом рухнул на землю.
Мне показалось, что под ногами вздрогнуло, а скала предостерегающе затрещала. Я подцепил молот на место и бросился к могучей женщине. Она осталась лежать вниз лицом, как и упала, я потормошил за горячее твердое плечо:
– Вы о’кей?
Она прошептала в землю:
– Да, все в порядке…
Если это олрайт, подумал я, что тогда неолрайт, но смолчал, мы всю жизнь врем, но в данном случае – хорошая и нужная брехня, человек не грузит других своими проблемами.
– Встать сможете?.. Кости целы?
Она пошевелилась, повернула голову, затем кое-как приподнялась на дрожащих руках.
– А где… олбригхт?
– Красивое имя, – восхитился я. – Что-то напоминает…
Она повела глазами, вздрогнула, обнаружив огромную тушу зверя почти рядом. Теперь и я рассмотрел, что все тело чудовища в таких же пластах тугих мышц, как и у моей мускулистой повелительницы, а толстые жилы выступают еще более красиво и победно. Но сейчас лежит, уткнувшись мордой в каменную стену, сломанный рог отлетел на пару шагов, задние ноги еще вздрагивают, царапая землю толстыми раздвоенными, как у кабана, копытами, а из расколотого лба течет густая темная кровь.
– Как? – спросила она, поднялась на ноги, поморщилась, ее пошатывало, на все смотрела расширенными глазами. – Как?..
– Вы ж видите, – сказал я застенчиво, – ударился головой о скалу. И убился. Наверное, там у него мозги. Интеллектуал.
Она спросила непонимающе:
– Головой? О скалу? Почему?
– Дерева не было, – объяснил я.
– Нет, ударился почему?
– Поскользнулся, – сказал я тихо и сделал вид, что совсем застеснялся.
Она спросила с недоверием:
– И на чем поскользнулся?
Я смущенно потупил глазки долу.
– Ну… я же трус… испугался… а когда пугаются, то… как бы это деликатнее сказать, он на этом моем испуге поскользнулся.
Она оглянулась, просканировала взглядом место, где должен был поскользнуться олбригхт, а я снова опустил глазки и пошаркал подошвой, поясняя, что устыдился, и поспешил затереть свой позор в песок, пока она не увидела всю глубину моего мужского падения.
Наконец, все еще пошатываясь, она взялась за ножи, я с интересом смотрел, как пытается срезать второй рог, будто не врубается, что бычьи рога практически намертво всажены в монолитную, почти монолитную, костяную глыбу черепа. Потом пробовала срезать копыта, но снова неудача, даже кожа оказалась крепкой, словно из гибкого металла.
– А что за животное, – спросил я с вялым интересом, – полуплотоядное? Как свинья?
Она буркнула, не оборачиваясь:
– Это олбригхт, я же сказала. Никто еще не добывал его… из всех, кого знаю. Встреча с ним – верная смерть.
– Не такая уж и верная, – заметил я равнодушно. – Подумаешь, бизон-переросток.
– Тебе сказочно повезло.
– Разве?
– Повезло, – повторила она.
– Ах, доблестная и неустрашимая леди Джильдина! – воскликнул я. – Вы не представляете, что такое повезло, когда вот в такой ситуации!
– Ну-ну…
– Вот одному моему другу, – сказал я живо, – повезло так повезло! Он как-то оказался без оружия, а за ним погнался огромный пещерный лев, что самая что ни есть верная смерть: от такой зверюки ни убежать, ни защититься! Удирая, друг добежал до реки, а там как раз на берег вылез жуткий крокодил и тут же распахнул огромную пасть, кого угодно проглотит, тоже верная смерть… Мой друг упал в ужасе как раз в момент, когда лев прыгнул…
Я замолчал, ожидая эффекта, но Джильдина спросила раздраженно:
– И что? Где удача? Лев его сожрал?
– Какая вы… – сказал я с неудовольствием, – женщина! Понятно же, лев перелетел через моего друга и попал прямо в раскрытую пасть крокодила. Крокодил не ждал такого подарка, но лев оказался великоват, крокодил начал его заглатывать и задохнулся. А друг мой затем снял шкуру и с крокодила, и льва!
Она покачала головой.
– Это был ты? Только тебе может так повезти… Эх, как бы второй рог вытащить! Такая ценность…
– Довольствуйтесь одним, – посоветовал я. – А то еще и шкуру восхочется положить у кровати… У вас как насчет кровати?
– Шкуре вообще нет цены, – ответила она с жалостью. – И сердце стоит дорого. И печень… Селезенка лечит от любой болезни… а за мозг из позвоночника знахари готовы жизни отдавать…
– Свои?
Она сердито дернула плечом.
– Не остри. Посматривай по сторонам.
– Может, – предложил я, – заодно и пообедаем?
Она сказала еще злее:
– Ты ж только что ел!
– Да я хорошим делом всегда готов заниматься снова и снова, – объяснил я. – Это основа правильного мировоззрения! Чтоб хорошим делом заниматься хотелось, а нехорошим – нет. Чтоб даже не хотелось. Ни за какие пряники!.. Ну, разве что за очень большие.
Она несколько раз оглянулась на тушу олбригхта, к нему слетаются крылатые, среди них я заметил и с перепончатыми крыльями, и даже с чешуйчатыми.
– Жаль… Впервые оставляю такое богатство.
– Берите пример с меня, – предложил я. – Я такое оставил, такое оставил!.. Не вышепчешь. Зато сколько приобрел…
Она проворчала с презрением:
– И что ты приобрел?
– Вас, леди Джильдина, – ответил я преданно и посмотрел на ее могучие плечи, – разве это не богатство? Такие дельты! Ах, какие дельты… А трицепсы, с ума сойти… А когда на камбаловидную смотрю, так у меня от восторга прям все спирает!
Она оглянулась, поморщилась.
– Смотри лучше под ноги, камбаловидный… Это что еще за камбаловидная?
– А это вот здесь, – сказал я, – под икроножной… Чуть выше – двуглавая, но еще эффектнее – тонкая мышца, что в данном случае не совсем тонкая, а самое то, что надо…
Она быстро шла вперед, не оглядываясь больше и, возможно, не слушая, а я смотрел в ее бугро-мышцастую спину и понимал, что да, это класс, это интереснее, чем девку с голыми сиськами, тех легион, а с такой спиной – одна, уникальная…